Иной раз лучше молчать, чем предпринимать тщетные попытки что-либо исправить. Сэра никогда не думала, что может случиться нечто подобное. В её уютном выдуманном мирке они были одной семьей, где все друг друга любили и никогда бы не предали. В действительности события приняли иной оборот. И сколько бы ни было пролито слез, сколько резких слов ни сказано в порыве отчаяния — это не имело ровным счетом никакого значения. Решение было принято, и мнением не приспособленной к жизни малявки никто не интересовался, хоть оно у нее и имелось.

С недавних пор Сэра научилась держать эмоции в себе. Она поняла, что попросту свихнется, если будет постоянно думать о случившемся с братом, а потому переключилась на вопросы собственного будущего. Вечера она просиживала с книгой, а ранним утром уносилась на пробежку, а после на тренировку. Нормативы никто не отменял. И как бы хороши ни были её баллы за знания, если не пройдет физподготовку, плакали её мечты о полётах. А этого она допустить не могла даже в кошмарном сне.

Было тошно появляться дома. Еще более тошно сталкиваться с кем-то из родный в фойе или по дороге в комнату. Хуже всего было делать вид, что ничего не случилось и всё так, как раньше. Вот только по-прежнему уже не будет — Сэра чувствовала, как вокруг все больше накалялась обстановка, как отдалялись друг от друга члены семьи и, что самое горькое, никто и не пытался сделать шаг к сближению. Возможно, так только казалось выросшему ребенку, который не понимал всего происходящего; возможно, так оно и было.

За общими ужинами (которые теперь непременно пропускал один из родителей) Сэра вяло ковыряла столовым прибором в тарелке. Затем, выдавив из себя пару слов в ответ на дежурные вопросы, практически не притронувшись к еде, она отправлялась в единственное место, где могла дать волю чувствам и где ощущала себя на своем месте — в собственной комнате. За последние месяцы она сильно вытянулась и стала еще более тощей, чем прежде. Щеки впали, а темные круги под глазами придавали лицу болезненный вид.

В этот вечер Сэра надела платье с рюшечками. Волосы были уложены в кудри и заколоты бантом на макушке. В таком виде она была похожа на куклу, у которой пусто внутри и в голове и которая только и может, что улыбаться, глядя прямо перед собой. Она вздохнула, опустившись на кровать. Пнула зеркало, отчего подвижная часть повернулась задней незеркальной стенкой. Протяжно выдохнула, посмотрев в потолок. Сегодня Иллары ожидали гостей. Наверняка, кто-то важный и нужный дабы утрясти шумиху, устроенную Эйном. А значит все они будут участвовать в спектакле, изображая сплоченное семейство.

Спустившись вниз по лестнице, она встала плечом к плечу с матерью, которая активно выдавливала из себя радостный вид.

— Тебе так к лицу это платье, милая, — произнесла она.

Сэра скосила глаза и скептически посмотрела на женщину.

— Спасибо, мама.

— Отчего такой кислый вид? Ну же, улыбнись. Тебе идет улыбка.

Она пожевала губы, дернув головой, когда мать ущипнула ее за щеку, совсем как какого-нибудь карапуза. Решила не отвечать и сделать то, что от неё требовалось. Она любила своих родителей, любила братьев. Она не станет позорить дом неподобающим поведением. Растянув губы в деланной улыбке, Сэра встречала первый гостей, здороваясь с каждым вошедшим и заводя шаблонные разговоры об успехах, погоде или здоровье.

Отец задерживался. Хотелось бы, чтобы он пришел поскорее. Когда все собирались вместе, Сэра могла хоть на секунду представить, что их семью не шатает из стороны в сторону и что они справятся со всеми невзгодами. Хотелось бы верить, но увы, она не слепая, чтобы не замечать очевидных вещей. И от этого ящеры скребли на душе. Хотелось кричать, однако требовалось сохранять видимость образцовой дочери образцового семейства. Потому что так было нужно.

Отредактировано Sera Illarel (2022-07-24 07:36:50)