ДЖАНА ЯССИ | JANA YASSI
черный археолог

Zendaya

25 | черный археолог | сама себе и своим друзьям

О ПЕРСОНАЖЕ

— Джана родилась в пустыне, среди людей, которые почитают древние руины кронадских городов, храмы, которые возведены в честь тех, чьи имена забыты. У пустынников на это свой взгляд и свое мнение, и Джана выросла на легендах о восхождении душ и их перерождении в нечто большее, чем просто судьба быть заключенными в хрупкие телесные оболочки.
— пустыня место жестокое и суровое, и Джана рано лишилась родителей, оставшись на попечении тетки, у которой никогда не было своей семьи. Та всю жизнь занималась тем, что проводила людей через пустыню и следила за тем, чтобы охочие до наживы чужаки не разворовывали святыни пустынников. Джана научилась у нее ее ремеслу и думала, что, когда тетка не сможет больше водить караваны по пескам, она займет ее место в числе других подобных хранителей пустыни.
— однако жизнь распорядилась иначе. Когда Джане было 16, в их племя попал человек из внешнего мира — единственный выживший из числа расхитителей древних святынь, кому удалось выжить после стычки с соплеменниками Джаны. Это был первый раз, когда Джана видела человека из внешнего мира, и это откровение ее потрясло — тогда она захотела увидеть мир, лежащий за пределами песков, но об этом не могло быть и речи. У пустынников никогда не было кораблей, способных добраться до полюсов Инве, не говоря уже о том, чтобы покинуть планету. И тетка была категорически против.
— еще два года Джана по крупицам собирала все знания о внешнем мире, которые были в ее распоряжении. Искала возможности переговорить с каждым чужаком, кто изредка попадал к ним, вызывалась быть для них проводником, лишь бы рассказали побольше. И, сама того не ведая, навлекла беду на свой народ — неосмотрительно выдала местоположение их подземного жилища, а когда вернулась, то почти все ее соплеменники были перебиты.
— Джана в одиночку пересекла пустыню и добралась до северного полюса Инве, до Наверина, надеясь разыскать тех, кто это сделал. Сперва прибилась к банде, но после жизнь чудом свела ее с более приличными людьми, учеными, что изучали пустыню и посчитали полезными иметь при себе такого человека, как Джана. Она же посчитала полезными подобное знакомство, которое позволило бы в итоге найти тех самых расхитителей кронадских руин, которые убили ее родню и забрали сокровище племени.
— в конечном счете осела на черном рынке — легальные связи у нее остались, но они не давали того размаха, что был ей нужен для поиска. Среди нелегалов оказалось проще, и спустя почти семь лет, кажется, она, наконец, напала на какой-то след.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

Выживальщик. Джана неприхотлива, способна адаптироваться к любым, даже самым экстремальным условиям, не нуждается в физическом комфорте. Ценит любые жизненные мелочи, будь то глоток воды или мгновение на восходе солнц, когда пески окрашиваются багрянцем. Запаслива, ничего не выкидывает, старается использовать повторно и приспособить. Научилась водить простые машины вроде ховеров и спидеров, но управлять летательными аппаратами не умеет.
Знает пустыню, как себя, прекрасно ориентируется на любой  местности, кроме лесов. Не умеет плавать. 
Неразговорчива, достаточно замкнута, но в своей команде, с которой уже два года, постепенно раскрывается и смягчается.

СВЕДЕНИЯ ОБ ИГРОКЕ

стараюсь отписываться как можно быстрее, но бывает всякое

ПРОБНЫЙ ПОСТ

Свернутый текст

Она слышит, как шепчутся корни, встревоженно, почти испуганно. В погребальной роще Шейд Беанны тихо, не переговариваются деревья вплетенными в них голосами ушедших, и как она их ни зовет, не отзываются — неладное здесь случилось, небывалое. Жирная жадная земля уже приготовилась принять новое подношение, мертвые уже услышали зов очередной души, которая готовится присоединиться к их сонму. Готовилась. Что-то изменилось. Что-то нарушило установленный порядок вещей, и погребальная роща замерла в тревожном ожидании того, что будет дальше, и Бравэнн вместе с ней — она привычна к смерти, она знает, как должен замыкаться жизненный цикл. Никогда прежде на ее памяти никто не возвращался из мертвых. Ни ей не было то известно, ни от матери и других мудрых Тир Тайрина она не слышала о подобном.
Даже для них, живущих долгие растянутые во времени жизни, всегда уготован один конец — смерть. Будь то смерть от естественного увядания или от острого клинка, от чужеродной им магии, спящей у корней леса или от других причин. Сидов непросто убить, но люди справились с тем, кто пережил очень многих в Аханнэ, и Бравэнн считает, что за это они достойны уважения. Наказания, вместе с тем, но уважения, как достойные противники в назревающей схватке.
Они их недооценили, это очевидно.
Но теперь, когда им явлено подобное, стоит ли опасаться их хитрости и готовности умирать за свою землю?
— Ты хотел меня видеть, — слова "князь" и "король" застревают у нее в горле, когда Бравэнн приходит по требованию Эйвэ. Ей передали его желание ее видеть, и ей даже не нужно было слышать лично его, чтобы знать, что это было именно требование. — Погребальная роща волнуется. Мертвые волнуются.
Она не сразу говорит это, не уверенная, что стоит первой заводить разговор о том, что произошло. С другой стороны, нужно ли притворяться и делать вид, будто она не знает, о чем именно Эйвэ ап Гвиллион, единственный из живых, кто вернулся из мертвых, хочет с ней поговорить.
Ведь она тоже этого желает. Она тоже желает знать, как подобное возможно, и теперь ищет в нем какие-то знаки перемены, признаки того, что это, может, и не он вовсе. Иллюзия, хитрость чья-то. Например, князя Энны, который горазд на такие шутки, и способен на такие иллюзии.
— Они, кажется, недовольны.