– Сволочь!
Тяжелая квадратная подушка, пролетев через всю каюту, со смешным звуком шлепнулась об стену и, ненадолго задержавшись в этом положении, словно обдумывая, остаться ей здесь или все-таки подчиниться законам физики и упасть, соскользнула вниз, по касательной зацепив стоявший на тумбочке стакан. Опасно качнувшись, он тоже задумал было повалиться следом… но вдруг передумал и удержался на месте.
– Паскуда!
Вторая подушка почти с доскональностью повторила маршрут первой, но почему-то все равно не долетела до точки схода и поэтому свалилась на пол раньше. На этот раз зацепленному уголком стакану повезло меньше. Увлеченная притяжением емкость во второй раз опасно качнулась на краю, скрипнула донышком и, наконец, решительно сиганула вниз, от удара разлетевшись на тысячу осколков. Первая жертва жестоких репрессий Маккензи.
– Бляди…
– Хватит! - Уставший женский голос оборвал ее на полуслове и как раз вовремя - Несбит уже собралась пустить в ход более тяжелую и хрупкую артиллерию. Ваза встала на место.
– Что хватит?! - Вскинулась Кензи, обернувшись на источник голоса. Она тяжело дышала, волосы, сбившись, торчали торчком, накрашенные глаза горели яростью, хотя прежний запал из них уже понемногу начал испаряться. - Этот ублюдок! Мы так долго его искали, всю систему оббегали, а он сидит себе спокойно на Церере, всего в паре станций от нас и пьет, как ни в чем ни бывало!
Мэвис - тот самый источник - сосредоточенно, явно сдерживая раздражение, массировала пальцами виски. Ее лицо было пепельно-серым, и оно почти ничего не выражало, разве что слабо подрагивало от плохо скрываемой злости, а взгляд упирался в стол, на который она опиралась локтями. При каждом движении пышная шапка черных, как уголь, кудряшек, вихрившихся вокруг ее головы, упруго подрагивала, и тысячи маленьких смерчиков будто сразу же оживали. Раньше Кензи это казалось милым, даже забавным, но сейчас при виде гуляющих по голове старпома смерчей ей вдруг стало не по себе, будто эта волосяная армада ожила только для того, чтобы смести обидчицу Мэвис, то есть, ее, Несбит.
– Я только хочу сказать, - тихо, словно разом растеряв всю свою уверенность, произнесла Кензи, - что если мы хотим найти свой корабль, то нам надо выдвигаться сейчас, иначе снова его упустим, и бог знает повезет ли нам так еще.
Мэвис вскинула на нее взгляд, холодный, как лед, и землянка тут же проглотила остаток слов, которые хотела сказать еще. Но Мэвис злилась не на Маккензи. Потребовались доли секунды, чтобы это понять, но да, ошибочное суждение об эмоциях старпома выбило ее из колеи и направило в неправильное русло. Может, девушка и раздражалась на пылкость своей собеседницы, на ее наивность и визгливый тон, но Мэвис явно просчитывала варианты и сейчас как будто пришла к тому, что ее расчеты оказались верны. Несбит, заинтересовавшись, подалась вперед, открыла рот, чтобы спросить, что та решила, но именно в этот момент дверь с грохотом распахнулась и на пороге, довольно лыбясь, появился Марвин с двумя пакетами в руках. Заметив выражения лиц девушек и учиненный Кензи бардак в комнате, он сразу же сник и серьезно нахмурился. Руки с пакетами опустились вниз.
– Ну, что вы тут успели начудить пока я добывал нам карри?
И Мэвис, наконец, заговорила.

План был прост. Ладно, прост только на словах, но все же захват Мерсера, обрисованный у нее в голове в общих чертах, представлялся Кензи легкой прогулкой. Она была заряжена энергией, восторг пульсировал у нее в груди, словно маленькая Нейтронная звезда. Добавь туда еще плевок – и рванет, не оставив ничего, кроме искривляющей пространство Черной дыры. Эта аналогия очень понравилась Кензи, и она как раз делилась ею с Мэвис и Марвином, когда старпом с ничего не выражающим лицом протянула ей тазер. Слова тут же комом застряли в глотке, глаза округлились. Несбит непонимающе уставилась на девушку и спросила, не открывая рта: «ты сбрендила?». Но, оказалось, сбрендила только она одна. Мерсер – опасный преступник, контрабандист с механической рукой. Случись заварушка или какая-нибудь из извилин искривится под неправильным углом, и пиши пропало – не будет больше ни Маккензи Несбит, ни ее мечты найти свой корабль, ни даже достойных похорон, потому что лужи обычно сметают тряпкой, а не укладывают в гроб. Такого нелепого конца Кензи для себя не хотела, поэтому, повозмущавшись, скорее, только для вида, взяла тазер, зарядила его и сунула в закрепленную на поясе кобуру, после чего благоразумно прикрыла полой куртки.
Полет до станции Цереры прошел в напряженном молчании. Арендованное судно под ними стонало и кряхтело, недвусмысленно намекая пассажирам о своем почтенном возрасте, и Кензи временами думала, что его конец придется как раз на их долю, а то и прямо сейчас, во время этого короткого перелета. Но нет, ведро долетело, почти не растеряв своих гвоздей, и успешно состыковалось с портом. Паукообразный мех обхватил клешнями вытянутое тулово корабля и втянул его на станцию, после чего все тревожные сигналы затихли, и голос диспетчера подтвердил разрешение на выход.
Притяжение на Церере было искусственным и достигалось в основном за счет Кориолисовой силы. Здесь, на поверхности, она ощущалась меньше всего, поэтому чувство невесомости и падения на бок сохранялось еще какое-то время, пока Кензи, Мэвис и Марвин не выбрались поближе к источнику притяжения. Тогда-то старпом и предложила разделиться. Мэвис взяла на себя жилой комплекс, Марвин – улицы, а Несбит достались бары, из-за чего та, удивившись и возмутившись одновременно, неоднозначно крякнула.
– Но ведь в последний раз мы засекли его именно там!
Мэвис вздохнула, как будто устала от назойливых вопросов капризного ребенка, и, наверное, только лишь чудом сдержала себя от того, чтобы не закатить глаза.
— Значит он с меньшей долей вероятности снова там окажется, – старпом терпеливо улыбнулась и похлопала девушку по предплечью. Марвин же пожал плечами, мол: «прости, ничего не могу поделать, она и со мной так», затем оба растворились в людском потоке, оставив Кензи совсем одну.
– Нет, ну не могут же они… – рассеянно пробормотала Несбит, оглядывая лица прохожих. Она ожидала, что они вот-вот явятся и придумают новый план, но нет, никто не вернулся. – Вот сволочи!
И двинулась в сторону первой неоновой вывески.

Кензи никогда не думала, что на Церере может быть столько баров. Только в одном из кварталов обнаружилось около четырех заведений, а таких на станции насчитывался не один десяток, и чтобы обойти их все придется потратить немало сил, времени и… здоровья немолодой уже печени. Осознав масштаб предстоящей работы Несбит решила, что она невыполнима, это все равно что искать иголку в стоге сена, но уже после третьего шота где-то впереди вдруг замаячил проблеск надежды, а после пятого стало предельно ясно: задача-то, на деле – раз плюнуть. Справится.
Где-то на полпути у Кензи свело желудок. Кое-как съеденный утром завтрак решил, что с него хватит и запросился наружу, за ним поспешили выпитые на досуге шоты, щедро приправленные горечью желчи. В глазах помутнело, мир расплылся, но, к счастью, Несбит удалось удержать себя на ногах и даже донести себя до питьевого фонтанчика, в котором она нахлебалась отфильтрованной воды и умыла побелевшее лицо. Макияж местами потек, образовав тонкие линии черных разводов, но Маккензи было плевать. Мода на Церере, как ужаленная белка, вечно скакала на грани разумного и, возможно, сейчас ее вид был на пике популярности у местной молодежи. Мазнув пальцем по щекам, убирая ну совсем уж неприличные нити из краски, Несбит плюхнулась на скамейку рядом с фонтанчиком и и запрокинула голову, чтобы всем объемом легких вдыхать многоразовый воздух станции.
Почувствовав себя намного лучше и гораздо, гораздо! трезвее, Несбит приняла нормальное положение и осмотрелась. Определить себя в пространстве ей не удалось - слишком далеко зашла, потеряв концентрацию из-за алкоголя, зато впереди ожидаемо нарисовался силуэт очередного бара, в который ей предстояло зайти. От вида мигающей вывески Кензи снова затошнило. Она подумала, что при встрече, обязательно вырвет Мэвис пару ее черных смерчиков и заставит ими подавиться, но тут же потушила в себе эту вспышку гнева. В конце концов, вся эта затея была в ее интересах. Это была ее, Несбит, миссия. Ее корабль. И черта с два она его отдаст какому-то однорукому бандиту, да ни за какие деньги мира! Эта война стала личной.
Толкнув тяжелую дверь Маккензи не вошла - ввалилась в помещение. Ее хрупкая фигура проиграла бой с Кориолисом, и она едва не распласталась на липком вонючем полу, расхлестав по нему же свою самооценку. К счастью, реакция у местных выпивох, как и у землянки, была достаточно заторможена, и к тому моменту, как все взгляды обратились на шум, Несбит уже стояла ровно, гордо выпятив вперед подбородок.
И тогда она увидела его.
Челюсть сама по себе сжалась от злости, от натуги противно заскрипели зубы, но Кензи могла думать только о том, какая удача, что именно ей повезло наткнуться здесь на ублюдка. На лице девушки расцвела хищная улыбка, и она решительно зашагала к Мерсеру, не очень ловко лавируя между препятствиями. Его собеседника Кензи даже не увидела. Опьяненная мыслью скорой расплаты она не заметила и как положила ладонь на рукоять своего тазера и крепко, до побелевших костяшек, сжала его длинными тонкими пальцами. Возбуждение расцвело в груди Несбит, как цветок. Она с ликованием представила, как, оказавшись с Мерсером лицом к лицу, выкинет вперед руку, словно ковбой из старых фильмов в жанре Вестерн, упрет дуло пистолета прямо ему в лоб и быстро, без колебаний, спустит курок. К черту последствия. К черту правила. Тогда ей казалось, что это лучший из имевшихся у нее вариантов. Это была победа. Не выигранная еще, но победа!
Отмеряя пространство стуком своих каблуков Кензи очень быстро добралась до столика контрабандиста. Только тогда девушка заметила его собеседника, но он вроде как собрался уже уходить, даже вскинул руку, прощаясь, и это был идеальный момент для атаки! Несбит почувствовала пальцами как щелкнул, срываясь с кнопки, сдерживающий рукоять ремешок кобуры, и как холодный пластик мягко скользнул ей в руку. Ну все, пора! Или сейчас, или никогда! Забавно, сколь сильно Кензи переоценивала мощь своего оружия…
- Что вам налить?
Несбит встала, как вкопанная, от испуга разжала хватку на пистолете и оглянулась на голос проскочившего мимо мальчишки. Он затормозил у барной стойки и широко улыбнулся во все свои тридцать два, снова повторяя вопрос. Кензи заметила, что на одном из зубов, кажется, на клыке, у него имелся пирсинг. Крошечная сережка из искусственного камня ярко сверкала и переливалась в тусклом свете потолочных ламп. Девушка что-то невнятно пробормотала ему в ответ.
И тогда ее осенило.
Мерсер не знал, кто она такая. Для него она - одна из миллиона лиц, которые он забудет, едва та выйдет за порог бара, безымянная девушка с кричащим макияжем и безумной прической. Вот это был идеальный момент, из-за своей гордости она его едва не упустила.
- Эй, привет, - натянув на губы улыбку, как можно более дружелюбную, Кензи махнула левой рукой, одновременно выпуская из правой тазер. Ремешок она не застегнула, но знала, что тот и так не выпадет, зато отсутствие креплений, в случае чего, может спасти ее жизнь. - Как на счет компании? Мне показалось, тебе скучно.
На этот раз улыбка вышла более развязной. Теперь Маккензи знала, что ей нужно сделать.

Не заподозрив подвоха Мерсер согласился принять ее предложение, и Кензи, снова фальшиво улыбнувшись, развязно плюхнулась на свободное место рядом с ним. От близости с контрабандистом, укравшим ее корабль, землянку потряхивало от отвращения, но умудрившись спрятать свои эмоции за шторкой волос, она отвечала ему нарочито наивно, как если бы была искренне заинтересована в том, что он говорит. Что-что, а притворяться дурочкой Несбит умела еще со школьной парты, хотя, надо признать, не всегда делала это нарочно. Само как-то получалось.
– Вот сейчас официант придет и узнаем, что заказала, – она кокетливо склонила голову вбок, обнажая длинную шею и оголившуюся из-за сползшей куртки ключицу. В ее воображении это было очень сексуально, а «сексуально» – чуть ли не единственный язык, какой мужчины воспринимали лучше всего. Кроме того Маккензи не преминула воспользоваться случаем показать Мерсеру свою татуировку: три минималистичных языка пламени, змеившихся по всей шее от пространства под мочкой уха до первого бугорка позвоночника. Она не помнила, когда сделала ее – в ту ночь весь экипаж «Ворона» был слишком пьян для того, чтобы принимать серьезные решения, и все-таки она, Мэвис и Марвин выбрались из корабля и отправились гулять по Марсу в поисках приключений. Утром Маккензи проснулась уже с татуировкой. Шея болела, щеки горели от стыда. Несбит очень долго проклинала себя за этот поступок и даже пару раз порывалась свести рисунок, но в итоге так и не смогла. Плавные, изящные изгибы «языков» как-то незаметно захватили ее сердце, и девушка решила оставить тату, как есть. К тому же, если нужно, его всегда можно спрятать под волосами или вот так, как бы случайно, привлекать внимание прохожих, чтобы завязать разговор. Почему-то многие любили спрашивать ее происхождение. А она любила каждый раз придумывать новое.
Мерсер, явно очарованный развязностью собеседницы, ухмыльнулся и заказал ей выпить. Маккензи сразу напряглась, занервничала и невольно начала елозить на месте, поскрипывая бедрами об искусственную обивку дивана. А друг он догадался? Что если «розовая водка» - это условный сигнал для бармена вроде: «накачай-ка ее чем-нибудь потяжелее»? Девушка стрельнула глазами в сторону мальчишки, затем на Мерсера, но не уловила между ними никакой тайной связи. Либо схема была слишком хорошо отработана, либо тут и правда ничего нет. Несбит, задумавшись, попыталась отпустить эту мысль, и у нее почти получилось. Да и слишком уж далеко она зашла, чтобы вот так легко, из-за каждой мелочи, сворачивать на полпути.
Несбит снова улыбнулась, – на этот раз почти искренне, – и подсела к контрабандисту поближе, так чтобы ее бедро ненавязчиво соприкасалось с его. Эта близость на удивление показалась Кензи интимной и как-то странно на нее подействовала: по всему телу вдруг волной пробежали мурашки, сердце забилось чаще, и щеки словно обдало жаром. Она с трудом заставила себя не поддаваться инстинктивному порыву тут же отскочить от Мерсера и с еще большим усилием убедила себя не отрывать ноги от бедра мужчины. По ощущениям эти ментальные муки можно было сравнить с разгрузкой вагонов, даром что при этом Несбит хотя бы не кряхтела.
К счастью, в этот момент к ним подоспел бармен. С той же улыбочкой на губах, с какой он встретил Маккензи несколько минут назад, он поставил перед ней стеклянный шот, по форме напоминающий раскрывающийся колокольчик. Внутри плескалась бледно-розовая жидкость, отвратительно пахнущая спиртом. То, что нужно!
– Ваша «розовая водка»! - Мальчишка-бармен продекламировал подачу с такой торжественностью, словно ставил на стол не рюмку дешевого пойла, а бокал с последними во Вселенной 100 миллилитрами «Дон Периньона». А вот сигаретам в этом перфомансе места не нашлось, их бармен передал Мерсеру, не удостоив даже короткой ремарки, как и чашку с кофе, которую, по всей видимости, Маккензи заказала, когда заходила в бар. Хотела немного протрезветь.
– Неловко вышло, – усмехнулась девушка, беря в руки шот. Бармен уже растворился в полумраке, и они с Мерсером, к глубокому сожалению Кензи, снова остались одни. – Кофе мне теперь явно не пригодится.
Стукнув краешком шота по бутылке контрабандиста, она осушила его одним махом. Горечь подошла не сразу, потихоньку, словно заботливая мать укутала свое дитя. А, дойдя, не показалась Несбит мерзкой, даже как будто наоборот, оказалась вполне уместной. Видимо не такое уж и дешевле было пойло.
– А недурно, – похвалила выбор Мерсера Кензи, и оставила пустой шот обратно на стол. Ей хотелось повторить заказ, слишком уж необычным показался ей опыт, но память о последствиях таких желаний была еще слишком свежа, и она легко отбросила эту мысль. – Что ж, если так хочется знать… Бриллиант с ног сбился искать тебя.
На мгновение – всего на одно – взгляд Маккензи стал холоднее льда. Она заглянула в глаза Мерсеру, утонула в его зрачках и с трудом выплыла обратно. Снова взяла себя в руки, обрела контроль. И улыбнулась.

Услышав ответ Маккензи злорадно усмехнулась и кончиком языка обвела пересохшие губы. В горле тоже оказалось сухо, поэтому она нахально протянула руку к бутылке Мерсера и, положив указательный палец на горлышко, чуть потянула ее на себя, словно спрашивая: «можно?» Контрабандист, немного подумав, благосклонно кивнул, мол «валяй», и блондинка с готовностью вытянула виски из его расслабленных пальцев. Откупорив крышку, она подумала налить ли это дело в шот, так сказать, сделать по-человечески, но лень и нетрезвый тремор в руках победили, и девушка, пожав плечами, сделала нескромный глоток прямо из горла.
Виски оказалось не таким дружелюбным, как «розовая водка». Терпкий привкус и ярко выраженный вкус спирта сокрушающим ударом, словно молотом, врезали по голове, отчего мир перед глазами вдруг завертелся и начал рассыпаться на фракталы. Кензи не могла точно сказать сколько это продлилось, но по ощущениям в этом НЕпространстве она витала целую вечность, пока настойчивое жужжание ручного терминала не вернуло ее обратно в реальность. Несбит проморгалась, попыталась сфокусировать взгляд на ярком расплывающемся пятне дисплея, и, с трудом, конечно, но все же умудрилась прочитать плавающий на нем текст. Писала Мэвис, в основном гневные сообщения в духе: «какого дьявола ты не отвечаешь, Несбит?!» и «где бл@#ь тебя черти носят?», но были и более приятные, особенно в самом конце. По всей видимости старпом заподозрила неладное и начала беспокоиться, и поэтому сменила воинственный настрой на жалобный. Она очень просила ей ответить.
– Ох ты ж черт, – виновато буркнула Маккензи и, вполуха слушая Мерсера, быстро отстучала Мэвис ответ: «со мной все в порядке я жива буду поздно возможно с новостями». Расставлять запятые было некогда, Несбит не хотела потерять внимание контрабандиста, и поэтому отправила сообщение прямо так, рассчитывая, что заучка старпом не станет доканывать ее грамматикой. Хотя внутренне и понадеялась, что из-за отсутствия пунктуации Мэвис – ну хоть немного! – покоробит. Ату ее, этого лингвического фашиста!   
– Собаки не верили, говоришь? – Усмехнулась Несбит, снова поднимая глаза на Мерсера. Тот оказался неприлично близко, так, что она ощутила на своем лице его смердящее перегаром дыхание, и на миг снова почувствовала странную возбуждающую дрожь внутри. Во второй раз блондинке пришлось приложить усилия, чтобы не отстраниться. – А с людьми говорить пытался?
Опять зажужжал терминал, сообщение от Мэвис: «с какими?», видимо, имела в виду новости. Кензи, не глядя и потому промахиваясь мимо кнопок, набрала: «птосм», затем нажала кнопку «отправить» и спрятала терминал под рукавом куртки. Она старалась сохранять зрительный контакт с Мерсером, хотя из-за обилия алкоголя в крови даже глядя прямо на него в упор сделать это оказалось достаточно трудно. В этот момент, одновременно вместе со словами контрабандиста о «страстной любви» и очередным жужжанием терминала, Несбит озадаченно крякнула. Она с ужасом выкатила на мужчину глаза, вытянулась, словно проглотила палку, и снова выпила из бутылки, правда, на этот раз сделав глоток чуть меньше, чтобы уберечь себя от преждевременной алкогольной комы. «Какой к черту любви, ублюдок?!» – так и рвалось с ее языка, но, благо, он намертво прилип к небу, и поэтому она успела дослушать Мерсера до конца и понять, что это была просто шутка. Шутник сраный.
– Ох, ну, это, – пьяно хихикнув и сразу обмякнув, махнула рукой Маккензи. Облегчение гигантским камнем свалилось с ее сердца, снова разрешая дышать. Краем глаза она бросила взгляд на терминал. Мэвис требовала внимания, а еще, кажется, она не поняла, что за «птосм» недокапитан отправила ей до этого. Плевать, пусть сама разбирается с этим, ей сейчас, вроде как, не до этого, поэтому Несбит отключила звук и вибрацию, и полностью сфокусировалась на Мерсере. – Скажем так, меня наняли, чтобы найти один пропавший кораблик. Ты не по этой части, я знаю, но вертишься же в этих кругах, так что у тебя должны быть знакомые.
Складывать слова в большие предложения оказалось не так-то просто. Язык то и дело путался в направлениях и выдавал неверные звуки, благо что хоть общее направление мысли пока еще можно было понять.
– Полиция на дело кладет болт, – хихикнула Кензи, порадовавшись собственной же шутке, словно маленький ребенок, – а я вот взялась. Оплата хорошая, риски минимальные. Мне просто нужна информация, все остальное я сделаю сама.
Острый кончик языка снова осторожно выглянул из сомкнутых губ и прошелся по их краям, увлажняя. Несбит верила в свой успех. Она была уверена, что почти победила.

Неубедительная ложь не нашла у Мерсера отклика. Его сомнения сначала отразились на лице, затем трансформировалась в слова и жесты. Кензи почувствовала себя глупо, щеки вспыхнули от смущения, но уже через минуту на краю сознания забрезжила мысль, которая, как показалось землянке, вполне логично вплеталось в ее роль глупой дурочки.
– Ладно, подловил, я соврала, – Кензи вскинула обе руки в примирительном жесте, давая Мерсеру понять, что она ни в коем случае не хотела его обидеть, просто, мол, ситуация деликатная, не хотела говорить сразу, но раз уж пошло такое дело, то… – Никто меня, конечно, не нанимал. Но найти корабль мне и правда надо, дело очень личное.
Она придвинулась поближе, почти касаясь его носа кончиком своего. Их дыхание смешалось в одно.
– Интимное, – тихо, почти шепотом закончила Маккензи, и медленно, будто неохотно, отстранилась, немного разрывая между ними дистанцию.
Она подумала, что ситуация выходила забавной: они играли друг с другом в кошки-мышки, невинно обмениваясь любезными пассами, словно гоняли мяч по полю, вот только один из них не знал во что играет, полагал, должно быть, что просто раскладывает себе добротный пасьянс на предстоящую ночь. Эта мысль понравилась Несбит, но она не позволила ей себя обмануть. Мерсер был не дворовым мальчишкой-хулиганом, а опытным преступником, и обводить других вокруг пальца для него не просто полезный навык, а залог выживания. Вполне могло статься, что это не он, а она сама попалась в ловушку, просто пока еще этого не поняла.
Неприятное предчувствие усилилось, когда между ними вдруг повисла тишина. Уголек сигареты, пожирая бумагу, медленно тлел в руках Мерсера, и отрывавшийся от него серый дымок змеился кольцами у его лица. В глазах контрабандиста появился хищный блеск, и он напугал Кензи до усрачки, но она крепилась. Ради своей команды. Ради «Ворона». Ради самой себя. Она не могла потерять свой корабль, это было немыслимо, и если этот гад что-нибудь с ним сделал, она, в отместку, выбьет из него душу.
– Правильно, пророчества надо слушать, – согласилась Несбит, серьезно кивнув. Она протянула руку к предложенной Мерсером бутылке, но тут же ее одернула. Пить в таком состоянии было уже опасно – эмоциональная дамба, защищающая ее от истерии, и так во многих местах пошла трещинами, и расшатывать ее еще сильнее – значит пустить коту под хвост все, чего она уже достигла. Упустить соломинку, за которую она держалась, чтобы не улететь в пустоту к точке невозврата. – Корабль самый обычный, ничем непримечательный. Мелкое грузовое судно под названием «Ворон». Пропал на соседней станции здесь, в Поясе, несколько месяцев назад, и с тех пор как в воду канул. Прямо летучий голландец какой-то.
Имя ее корабля, так давно не поизносившееся вслух из-за суеверий и страхов, – а все трое истово верили, что отрицание проблемы отваживает их от самого страшного: безвозвратной утрате судна, – теперь звучало как-то странно, чужеродно. Будто камней в рот набрала и пыталась прожевать их. Странное чувство.
– Раз его угнали, я подумала, вдруг ты сможешь подсказать, где копать дальше? Куда, например, его могли сбыть? Или прятать?
Надежда как-то неожиданно тенью скользнула в ее сердце, из-за чего оно вдруг пропустило удар, а затем также внезапно из него улетучилась, растворившись во тьме ее страхов. Кензи приготовилась к худшему. Она будто стояла у палаты больного родственника и с ужасом ждала, что врач, только что получивший результаты исследований, сейчас отмерит этому родственнику конечный срок. По большей части так оно и было. «Ворон» стал для своего экипажа не просто домом, а полноценным членом семьи. Его потеря стала для них настоящей трагедией, а сейчас она могла узнать, что это еще далеко не самое страшное, что с ними стряслось. Останутся ли они вместе, если «Ворон» мертв? Несбит боялась об этом даже подумать, но все равно думала, не в силах сопротивляться собственным мыслям. Она подняла взгляд на Мерсера и замерла в ожидании.

Предчувствие опасности шевельнулось внутри Несбит еще до того, как Мерсер задал вопрос. Очень медленно, неотвратимо она начала осознавать, насколько глупо было даже думать о том, чтобы находиться с контрабандистом в одном помещении, не то что заводить с ним разговор о собственном же судне и делать… ну, то что она делала. А что если он успел пролистать бортовой журнал «Ворона» и прочесть профайлы команды? Их на борту на всегда было немного, от трех до семи человек, и запомнить их все не составило бы труда как раз на такой случай, когда кто-нибудь вздумает искать пропавшее судно. Она, среди прочих, выделялась особенно сильно, и там, где в лучшие времена Кензи могла похвастаться, что яркий образ оказался для нее наилучшей маскировкой, здесь это, скорее, могло сработать с точностью да наоборот. И что если игра в кошки-мышки, которую она сама же затеяла, на самом деле велась против нее? Знал ли Мерсер, кто она такая? Догадывался ли? Бодрящий холодок страха пронизал Маккензи насквозь, и ей стоило огромных усилий сохранить на лице выражение глупой беспечности.
– А я и не говорила, – усмехнулась, голодным взглядом встречая еще одну стопку «розовой водки». Страх все еще сжимал горло, перекрывал доступ к кислороду, но быстрый взмах руки и запрокинутая кверху донышком тюльпановая рюмка – и дышать стало чуть легче. И все нужно было срочно придумать способ сбежать отсюда, пока не стало слишком поздно. Лишь бы только «сейчас» уже не оказалась этим самым «поздно».
Именно в этот момент ее собственный организм нанес предательский удар под дых. Мир перед глазами завертелся, как обезумевшая зверюга, и сузился до размеров крошечного пятнышка света, в который едва помещалось даже лицо Мерсера. Она была уверена, что дело в «розовой водке», в которую официант по указке контрабандиста точно что-то подмешал, пока в голове, как зажеванная пленка, не зациклились последние слова ублюдка. «Если он пропал здесь, то я бы не тратил время на его поиски». Каждая буква, точно раскаленный прут, выжигала на сердце Маккензи новую рану и безжалостно резала уши. Ощущения смешались в разномастный винегрет: от болезненного шока до обессиливающей ярости, где каждая грань эмоций подбивала ее на те или иные необдуманные поступки.
«Забудь про него». Несбит удивилась каким чудом она еще не разревелась, словно маленький ребенок, услышав эти слова, но глаза оставались сухими, хоть и горели так, словно в них насыпали песка. Казалось, еще чуть-чуть, и она сорвется, сделает что-нибудь неразумное – что-нибудь, что перекрыло бы даже ее идею завести с Мерсером диалог, но тело оцепенело, а мышцы звенели, натянувшись так сильно, что больно было даже дышать. Даже до тазера не дотянуться, хотя мысль, что оружие было рядом, и она могла в любой момент им воспользоваться – в любой, кроме этого – приятно бодрила.
И все-таки где-то глубоко внутри Маккензи уговаривала себя не верить Мерсеру. Он грязный контрабандист, преступник. Врать для него было делом обычным, и он мог легко водить ее за нос, проверяя насколько «Ворон» ей важен, чтобы подороже продать информацию о его местонахождении. Эта мысль немного расслабила Несбит, ведь при таком раскладе у нее еще были шансы уйти отсюда с чем-то большим, чем с разбитым сердцем и растоптанными мечтами.
– Я не просила советов, кажется, – чуть жестче, чем рассчитывала, сказала Кензи и отстранилась от Мерсера. Одну ногу при этом она закинула на диван и согнула в колене, чтобы облокотиться на него локтем, инстинктивно, даже не замечая этого, отгораживая себя новой позой от контрабандиста. – Что ты хочешь за информацию о судне? Деньги? Секс? Если знаешь, где оно или у кого, я готова купить информацию.
Несбит надеялась, что выглядит серьезно или хотя бы убедительно, в конце концов, она не врала. Ради спасения корабля она была готова вытрясти из командных денег каждую копейку, и Мэвис с Марвином даже не подумают ее за это осуждать. Однако неприятное подозрение скреблось где-то на подкорке сознания. Подозрение в том, что никаких денег мира ей не хватит для того, чтобы получить «Ворона» обратно, дешевле будет купить новый, но для нее это не выход. «Ворон» для Кензи – не просто судно, он символ ее новой жизни, и если она вот так даст кому-то его забрать, то что с ней станет? Кем она будет? И чем будет заниматься? Несбит не могла себе даже представить – такое будущее ее до усрачки пугало.