Один из посредников Фогарты – Намоно Мондэр – старый и достаточно влиятельный пират, уже несколько лет как осевший в одном из городишек Иннедеи, повернулся на своём кожаном кресле к собеседнику. Здесь, в этой относительно тихой преступной заводи, изобилующей всяким разномастным сбродом, он чувствовал себя акулой среди обычных рыб и смог неплохо нажиться, организовав свой прибыльный бизнес и периодически пересекаясь с такими же хищниками, в числе которых он сам когда-то был.
– Ка-а-стерн, – наигранно предупреждающе протянул, смотря поверх узких, сдвинутых на нос очков. – Никак не насытишься кровью своих соратников и коллег?
– Ты же знаешь, – сидящий напротив мужчина перевёл на собеседника взгляд. Его тёмные глаза смотрели равнодушно и холодно. Длинные белые волосы были собраны в низкий хвост. – Это не моя проблема, если мразь влезла туда, куда влезать не следовало.
– И то верно, – с показным вздохом отозвался Намоно и принялся перелистывать бумаги, всем своим видом стараясь показать, насколько не одобряет происходящего. Но деньги – их очень внушительная сумма – в его случае перекрывали любые симпатии и уж тем более какие-то там принципы. Выцепив наконец тонкую папку в бумажной обложке, протянул её охотнику за головами. – Вот здесь вся информация, какую мне удалось получить.
Кастерн забрал бумаги, открыл их и бегло просмотрел. Данных было минимум, но ему приходилось работать и с ещё меньшими сведениями, где полное имя и фамилия уже были удачей. Вызывало вопросы совсем другое: завышенная в несколько раз цена. Блондин поднял взгляд на своего посредника.
– Проституция, работорговля, запрещенные вещества, – прокомментировал Намоно, пожимая плечами. – Накрыли его точку, кто-то сболтнул лишнего. Арест, залог и, разумеется, побег. Теперь вот ищут. Нужен живым. Про невредимым, конечно же, не заикаюсь. Есть лица, которым очень нужно, чтобы он сидел.
– Хорошо, – Кастерн сложил бумаги в несколько раз, смял их и бросил в стоящую на столе пепельницу. – Если нужно, чтоб сидел, значит, будет сидеть.
Сухо щёлкнула зажигалка, выплёвывая огонёк. Фогарта поднёс его к краю бумаги, которая тут же занялась пламенем, темнея, сворачиваясь и постепенно исчезая. В полумраке помещения, заставленного тяжелой резной мебелью и не изобилующего источниками света, заплясали причудливые тени. Посредник оперся локтями на стол, сплел между собой пальцы, увешанные дорогими перстнями, и устроил на них гладко выбритый подбородок.
– Пятнадцать на восемьдесят пять, как обычно, – глянул на него Кастерн, откидываясь в кресле и убирая зажигалку в карман кожаной куртки. Его тон ясно давал понять, что сказанное обсуждению не подлежит, но Намоно не был бы собой, если бы не попытался: старый жадный до денег плут. Фогарта работал с ним только потому что тот действительно был профессионалом, если дело касалось поиска информации, связей или каналов сбыта.
– Да как же это, Кас, – голос Мондэра сделался вкрадчивым и обманчиво-обиженным. – Мне детей кормить, внуков растить и воспитывать, образованием им оплачивать. Я, в конце концов, немолодой уже, мало ли что, уже пора откладывать, понимаешь ли.
– Если ты сдохнешь, – ухмыльнулся Фогарта в ответ, – я лично всё оплачу. Устрою по высшему разряду, так сказать. – Усмешка на его лице, неестественная и нечитаемая, стала ледяной. – Не пожалеешь, будь уверен, вот только не делай из меня того, кто отправит тебя на тот свет.
Продолжая смотреть на посредника, Кастерн подмигнул ему. Тот молчал с несколько секунд, безошибочно уловив угрозу, полыхнувшую в воздухе, как замкнувший провод, а потом внезапно сухо и неприятно рассмеялся, откидываясь в своём кресле.
Работорговец, заказ на которого предоставил Намоно, как выяснилось позже, на самом деле был судим, но смог вовремя разжиться хорошим (заинтересованным) адвокатом и освободиться под залог. После сбежал, рассчитывая вернуться к пиратской жизни, к которой успел привыкнуть гораздо быстрее, нежели к жизни обычного, хорошо зарабатывающего предпринимателя. Вот только не все были согласны с таким положением дел, в первую очередь поручители, а также жертвы его преступлений, одной из которых оказалась весьма богатая инвийская девчонка, дочка влиятельного бизнесмена. Просматривая список пострадавших, Кастерн был уверен, что это далеко не первая и не последняя такая его жертва. Жадная до денег мразь курсировала через Эллийский путь на своём кораблике из Системы Альфы Центавра в Сириус и обратно, как к себе домой. Неудивительно, что выйти на него оказалось нетрудно.
Через пару дней эссианский информатор Кастерна дал наводку на очередной такой запланированный рейд, подкупив человека из команды работорговца, который в свою очередь, сдавая капитана с потрохами, надеялся на денежную награду и снисхождение судебной системы. Имелась точная дата и время, когда небольшой пиратский корабль Вибия, в обход зорких военных патрулей, проскочит через червоточину и затеряется в вакууме другой системы. На его борту, по имеющимся сведениям, должна была находится только команда из девяти человек и заработанная в последних сделках сумма. Ничего сложного, вот только Фогарта предпочитал оценивать сложность миссии по её итогу: несмотря на всю оценку рисков, вероятности ошибки всё равно существовали.
В паре часов полета от червоточины – Эллийского пути, как её называли эссиане, – цель планировалось перехватить. Кэйваторн, облаченный в эссианскую стелс-систему, добрался до точки заранее на несколько часов и завис в невесомости мазутно-чёрного пространства космоса, близ дрейфующих обломков. Оставалось около пятнадцати минут, когда Кастерн спустился на нижнюю палубу, где в одном из отсеков находилась абордажная группа. Вооруженные, в экзокостюмах, они должны были первыми влезть на атакованный корабль, когда удастся его догнать, обездвижить и пристыковаться.
– Вывести информацию на экран, – сухо скомандовал блондин, проходя между двумя рядами своих вооруженных пиратов. Их было шесть человек. Компьютер повиновался, высветив в виде голограммы фотографию цели и краткие сведения о ней. Кастерн остановился рядом, развернулся к своим людям. – Ваша цель – этот ублюдок, капитан корабля и торговец людьми. Хорошо запомните его морду, ясно? Эта мразь нужна живой. Узнаю, что кто-то не справился, пристрелю на месте.
– А с остальными что? С его командой?
– Остальных можно убить, – оскалился Кастерн, переведя взгляд на заговорившего. – Пленных не берём. Добычу делите между собой так, как обговаривали ранее. Ваш выход после того, как догоним, обезоружим и пристыкуемся.
Пираты, которых уже захлестнул азарт от маячащей где-то поблизости добычи и вооруженного столкновения, согласно закивали. Их жажда расправы и первобытная тяга к насилию фонили в пространстве, вызывая иррациональное желание составить им компанию в момент атаки. Кастерн окинул присутствующих цепким прямым взглядом, словно хотел увидеть насквозь. Те смотрели в ответ голодным волком, только дай волю, перегрызут хребет и не подавятся. Безжалостные кровожадные ублюдки, не зря их поставили в ударную группу. Ждать им, впрочем, оставалось не так долго: с командного мостика сообщили, что радары распознали объект. Кастерн вышел из помещения, направляясь туда, где его приказы несли решающее значение.
Как только Вибия приблизилась на максимально выгодное для атакующих расстояние, Кэйваторн покинул свою засаду. Выдвинулся, подобно хищнику выныривая из служащих укрытием обломков, и стал быстро набирать скорость, устремляясь за добычей. Вибия почти сразу распознала атаку, дернулась, тоже наращивая скорость, в ошибочной попытке уйти от преследователя. Яростно ощерилась противокорабельной оборотной. Защита Кэйваторна, готовая к подобной атаке, отразила этот выпад беспрепятственно. Расстояние между двумя кораблями стремительно сокращалось, сжираемое оборотами мощной ионной установки эссианского пиратского корабля. Кэйваторн нагнал цель через несколько минут, выровнял скорость, и дал залп лазерными орудиями по левому борту противника. Кораблик спрятался за дефлекторным щитом, выдержав атаку, и стал отстреливаться коротко, зло, очередями выплёвывая смертоностные лазерные выстрелы. Кэйваторн атаковал снова, на этот раз прицельно по немногочисленным турелям противника, выставленным по корпусу корабля. Две замолкли сразу, разнесенные в щепки, другие ещё яростно отбрёхивались, обреченные на ту же участь. Дефлекторного щита Вибии хватило ещё на несколько мощных атак, а когда лазеры, не встретив сопротивления в нескольких местах, вцепились в её обшивку, Кэйваторн стал приближаться. Вибия, почти вчетверо меньше него самого, отчаянно завертелась, пытаясь уйти из-под надвигающейся на неё громады. Безуспешно. В её корпус, продирая насквозь, врезались фиксирующие системы, не давая уйти от сближения. Через несколько минут, растянутых в мареве безуспешной борьбы, Кэйваторн пришвартовал кораблик к стыковочному шлюзу, обеспечивая герметичность. Вибия, до этого момента ещё дергающаяся в агонии, разом замолчала: её команда, бросив занимаемые посты и понимая, что иного выбора не осталось, готовилась к абордажу. Происходящее словно поставили на паузу, но эта было мнимое затишье, оглушительно звенящее от напряжения.
– Абордажная группа, приготовиться к высадке, – сухо скомандовал Кастерн, окидывая взглядом огромные мониторы капитанского мостика, где информация по системам корабля перестала мельтешить показателями и демонстрировала стабильные цифры. Его голос, прозвучавший уверенно и четко, был воспринят, как предзнаменование успеха, как вердикт, что всё под контролем, и команда, сбрасывая с себя пелену тягостного ожидания, оскалилась всей своей злобой и жаждой наживы, с одной-единственной целью: противника разорвать.
– Первый помощник остаётся за главного. Двое со мной.
Два пирата, находящиеся на мостике в качестве страховки, шагнули с занимаемых постов и двинулись за блондином. Уже внизу один из них протянул капитану пистолет, гибрид лазерного и стандартного оружия. Кастерн забрал оружие, мельком осмотрел и переключил настройки под привычные для себя. Снял с предохранителя. Эфир связи с абордажной группой уже звучал короткими приказами их командира, сухими залпами выстрелов и периодическими криками. Кастерн с двумя своими людьми пересёк стыковочный отсек и зашел в шлюз, в конце которого неровными краями зияла дыра в обшивке вражеского корабля. Оттуда слышались глухие звуки перестрелки. Принял вызов от командира группы, адресованный лично.
– Мы взяли эту суку, всё чисто, – отчитался голос в наушнике.
– Хорошо. Где?
– Командный мостик.
– Притащите туда остальных, всех, кто выжил, – отозвался Фогарта. – Корабль обыскать.
Когда, пройдя по порядком изуродованному пространству чужого корабля, Кастерн оказался на местном мостике, его ждало привычное для подобных захватов зрелище. Поверженная команда, из которой выжило только пятеро, стояла ровным рядом на коленях, позади дежурили двое пиратов с оружием наперевес. Капитан Вибии находился здесь же, с заведенными за голову руками, таращился на пришедшего блондина злыми, налитыми кровью глазами, безошибочно распознав в нём главного. Его лицо, очевидно разбитое во время схватки, было замарано кровавыми пятнами и медленно заплывало. Но помимо схваченной в полном составе команды, ждали Кастерна и новости не очень приятные. Выступивший ему навстречу командир ударной группы кивнул в сторону найденных на корабле пассажиров. Их было двое. Две женщины. Как и всю команду захваченного корабля, их поставили на колени.
– Поднимите их, – отрывисто приказал Фогарта, с неудовольствием нахмурившись. Пираты пиратами, с этими ублюдками по-другому нельзя, но подобное грубое отношение к случайно оказавшимся в эпицентре разборок пассажирам Кастерн крайне не одобрял. Он приблизился к уже поставленным на ноги девушкам и поочередно окинув каждую взглядом. Одна из них обладала светло-рыжими волосами, приятной внешностью и весьма недурной фигурой, – блондин успел заметить, как на неё уже поглядывали его люди – смотрела вниз, держа в руках какие-то свои вещички, с которыми её, очевидно, выдернули с насиженного места. Вторая – темноволосая, пожалуй излишне худая, но при этом гармонично сложенная, выглядела среди этого кровавого пиздеца слишком неоправданно. Было в её осанке, манере держаться и в чертах лица что-то такое, что в голове блондина сложилось в лаконичное и исчерпывающее: аристократизм, какой бывает у людей благородных кровей. Она была слишком не похожа на представителей той среды, в которой оказалась и в которой Кастерн её сейчас наблюдал.
Блондин остановился напротив пленниц.
– Итак, пассажиры, значит, – в спокойный голос мужчины вплелись угрожающие интонации, имеющие отношение не к двум женщинам, а к ситуации в целом. То, что на борту Вибии окажутся потенциальные свидетели, Кастерн рассчитывал в самую последнюю очередь, и этот факт его неожиданно сильно разозлил. – Вас как сюда занесло? Сейчас самое время рассказать о своей предыстории и талантах.
В противном случае он будет вынужден принять то решение, принимать которое точно не рассчитывал, напав на след сбежавшего из-под суда работорговца и имея на руках сведения, что на борту никаких пассажиров нет.

Отредактировано Castern Fogarta (2022-05-26 16:22:41)

Термоядерный двигатель захваченного корабля глухо ворчал, отзываясь болезненной вибрацией по всему корпусу, то повышая, то снижая обороты, будто почти разодранная в клочья космическая машина была живой и медленно умирала, подмятая под безжалостного эссианского собрата. Женский голос, уверенный и спокойный, вплёлся в этот тихий, обреченный гул холодными, чётко выверенными интонациями: первой заговорила темноволосая, перетягивая внимание на себя. Кастерн сделал шаг, приблизившись к ней и останавливаясь прямо напротив. Под подошвами его сапог сухо скрипнули разбросанные по полу осколки.
Ситуация, которую ему довелось наблюдать, была стара как мир. Людьми всегда руководила жажда наживы, и пойманный ублюдок, в унизительной позе поставленный на колени на собственном капитанском мостике, не стал исключением. Стоило ожидать, что даже в этот рейд, не рассчитанный на контрабанду, он всё равно решит заработать. По крайней мере одного из пассажиров – одну из пленниц – его команда взялась перевезти за награду, а потом втрое дороже продать в закрытые клубы извращенным и пресыщенным иннарским богачам. На Иннару она бы попала, тут не соврали, вот только совсем не в те условия, в каких наверняка планировала оказаться. Впрочем, о прежних планах в любом случае женщине предстояло забыть: однажды оступившись и столкнувшись с преступным миром лицом к лицу, выбраться обратно становится уже почти невозможно, а Фогарта совершенно точно не был благотворителем. Две женщины, так невовремя оказавшиеся на борту, были и оставались свидетелями, они видели почти всех в лицо и могли рассказать, кому не следовало, о четырех трупах и пяти захваченных людях, только у одного из которых была заранее известная участь. В стройную картину успешной охоты неучтенные пассажиры никак не укладывались.
– Эти неудачники – работорговцы и сутенеры, – отозвался Кастерн, прямым немигающим взглядом смотря на женщину перед собой. В силу превосходящей разницы в росте смотрел сверху вниз. Гордая, перед ним она держалась смело и даже глаз не отвела. Её ровный голос, выдвигая условия, звучал почти без запинок. Знала бы, что за подобную дерзость обычно либо насилуют, либо без колебаний убивают. Часто в назидание другим. – Со своей подружкой ты попала на их корабль на их условиях, но теперь эта посудина моя и условия здесь тоже – мои.
Усмешка, острая, как ледяное лезвие скальпеля, рассекла губы блондина, когда в разговор влез поверженный капитан, ошибочно полагая, что ему позволено разевать пасть без разрешения. Его, уловив немой приказ беловолосого, тут же заткнули ударом по челюсти. На полу, в размазанной кровавой жиже, осталось белеть несколько выбитых зубов. Намеренная ложь Ивлин – как назвалась темноволосая незнакомка – была отчасти понятна. Этой мрази никто в здравом уме своё настоящее имя не стал бы называть. Хотя Ивлин О`Нейл на таковое тоже не тянуло – и блондин прекрасно понимал эту осторожность. Анонимность и готовность заплатить необходимые суммы, много превышающие изначальную выгоду, – вот гарант выживания в преступности. Разменная монета, которую здесь предлагают по поводу и без, вот только Фогарту деньги интересовали лишь отчасти. Его лояльность покупалась отнюдь не эссианскими кредитами.
Во всей внешности женщины, в непоколебимом умении держаться, в чёрных проколах её расширенных зрачков Кастерн с безошибочностью кровожадного хищника уловил решимость человека, которому уже нечего терять, – по крайней мере по ту сторону Эллийского пути – и толику горького, едва ощутимого, убийственного отчаяния. Ей во что бы то ни стало надо было попасть на Иннару, это решение не было мимолётной прихотью, вот только подобной роскоши Фогарта предоставить не мог. Всё, находящееся на захваченном корабле, будь то люди, деньги или представляющие ценность предметы, – всё переходило под его абсолютную и безоговорочную власть.
– Моя команда не космические перевозчики, – угрожающие интонации стали ощутимыми, стальными и острыми, подобно лезвию, приложенному к горлу, – Так что прокатишься до Инве. А эта посудина – уже не жилец.
Краем глаза видел, как зло протестующе дернулся капитан Вибии, со смутным ужасом догадываясь, что именно ждет его кораблик. Но победители решают, что делать с поверженными, так что ему оставалось только молча наблюдать, как в мгновение ока карточным домиком рушится всё то, чем он тщательно окружал себя в бесконечной гонке за богатством и праздностью. И молить своего центаврийского бога, чтобы к новому пункту назначения его руки и ноги остались на положенном природой месте. Слухи о безжалостности беловолосого охотника за головами ходили кровавые и оправданные.
Кастерн уже собирался закончить разговор, отдать своим людям необходимые распоряжения и уже всем составом убираться отсюда, как Ивлин снова обратилась к нему. На этот раз не с предложением денег. С предложением своих услуг. Блондин, задержавшись, обернулся и окинул её ставшим холодным и колким взглядом.
– Договоримся... – с Кастерном мало кто договаривался. Пытались, да, но он сам решал, кого убить, а кого пощадить, ориентируясь сугубо на собственные, одному ему известные принципы. И чужая смелость, так однозначно брошенная в лицо, начинала яростью клокотать в горле. – Твой договор – это сохранение жизни и место на моём корабле. Один раз заштопать этих мразей и моих людей будет недостаточно.
Человеческая жизнь по разменному курсу преступности иногда стоила невероятно дорого. Порой дороже, чем человек был способен заплатить. Порой, выплачивая всю свою жизнь. Тем более жизнь свидетеля – их, разумно предпочитая не рисковать, убирали в самую первую очередь.
– Обеих на корабль, и обеих в медотсек, – от блондина не могло укрыться состояние второй пленницы, которая на полноценного свидетеля тянула лишь отчасти. Не укрылись от него и тёмно-красные дорожки, спускающиеся с изящной ладони Ивлин. Ведомая общей паникой и страхом, где-то порезалась? Кастерн, уже отходя, кивнул своим людям в сторону пассажиров. Пленниц. Теперь уже совершенно точно пленниц, хотя находиться им предстояло вовсе не взаперти. Поверженная команда, понимая, что подобное великодушие им не светит, замерла в обреченном, томительном молчании. Женщин, подчиняясь приказу, двое пиратов повели с капитанского мостика, причем рыжую пришлось поднять и нести: передвигаться самостоятельно она была почти не способна.
Кастерн остановился напротив пойманной мрази. Тот, зло и загнанно смотрел на блондина, понимая, что его блестящей карьере работорговца совершенно точно пришёл конец.
– Я знал, сука, что за мной кого-то отправят, обязательно отправят, – его голос, искаженный выбитыми зубами, звучал глухо и дрожаще-отчаянно, как исповедь грешника перед неминуемой смертью. – Но я блять и подумать не мог, что это будешь ты, сука белобрысая.
Фогарта молча выслушал этот яростный монолог, с поддельным сожалением смотря на изуродованного человека перед собой. Кивнул стоящим по обеим сторонам пиратам.
– Поднимите ублюдка, – работорговца вздернули, поднимая с колен, и зафиксировали, держа за плечи. Тот задергался, тяжело дыша. – Мне говорили про твою голову. Нужна целой и невредимой. Про ноги не было ни слова.
Фогарта поднял пистолет. Металлически щёлкнул курок, едва уловимо зазвенела натянувшаяся пружина, прогремел выстрел. Спустя мгновение в мерный гул умирающего корабля врезался второй. Обе ноги работорговца перебило в коленях, почти отделив от тела и сделав абсолютно бессмысленными для дальнейшей ходьбы. Его, не удерживай его чужие руки, сложило бы пополам от боли. Он заревел совсем по-звериному, дико и страшно, заполняя этим криком пространство капитанского мостика. А потом внезапно замолчал, сорвавшись на невнятные не то мольбы, не то проклятья. Его потащили на выход, пачкая пол тёмными кровавыми полосами.

Отредактировано Castern Fogarta (2021-11-27 12:28:00)

Металлический запах крови, остро отдающий ужасом и болью, заполнил мостик захваченного корабля, распространился тяжёлыми, удушающими волнами. Это наравне с короткими, не обещающими ничего хорошего распоряжениями блондина, возымело на поверженных пиратов магический эффект. Они, движимые страхом и не обременённые принципами и моралью, поступили так, как приказывала им их алчная и трусливая натура: сразу отреклись от прежнего капитана в слепой надежде примкнуть к победителям. Кастерн прошёл вдоль этих выставленных в ряд четверых ублюдков, готовых прогнуться под кого угодно, только бы спасти свою шкуру. Способные на предательство сейчас, они предадут и повторно. В своём почти суеверном страхе, они не выглядели такими неоправданно смелыми, как та темноволосая женщина, за спиной которой не стояло капитана, команды и корабля. Им, в отличие от неё, было нечего предложить беловолосому. Единогласно не желающие иметь ничего общего с проигравшим, они выглядели как недобитые, корчащиеся в муках паразиты и их хотелось раздавить.
– Этих затолкать в местный челнок, – выплюнул Фогарта, ставя пистолет на предохранитель. – И вышвырнуть за борт.
Пленных стали поднимать и потащили в сторону грузового отсека Вибии, где находился один-единственный челнок, не рассчитанный на такое количество людей и, как и любой транспорт с ребафферами, не приспособленный для передвижения в открытом космосе. Единственное, что там было – это герметичность и запас кислорода на пару часов. У мразей была возможность: выступить за своего босса, сопротивляться до последнего и умереть, – они предпочли предать и попытаться выжить. То время, что они были обречены провести в замкнутом пространстве челнока, дрейфуя в бескрайнем вакууме и боясь вдохнуть лишний раз, заставит пожалеть о своём выборе. И любой военный патруль покажется чёртовым спасением ровно до тех пор, пока на их руках не сомнутся наручники.
Кастерн окинул процессию ледяным взглядом и, убрав пистолет сзади за пояс, повернулся к подошедшему к нему человеку.
– Капитан, – обратился тот, останавливаясь рядом. Тёмные глаза блондина смотрели на него прямо и выжидающе, разрешая говорить. – Военный патруль через пятьдесят минут.
– Хорошо, – Кастерн едва заметно прищурился, прикидывая. У них, после захвата вражеской команды, ещё оставалось много незаконченных дел. В конце концов, они пришли сюда вовсе не за людьми. – Что удалось найти?
– Нашли наличку, ферийская валюта, – по-военному сухо начал отчитываться подошедший, зная, насколько Фогарта не одобряет отсутствие чёткой конкретики в подобных вопросах. – На несколько миллионов, кроме этого найдены эссианские кредиты. Сумма на пять сотен тысяч.
«Дорого же тебе обошлась поездка на этой посудине, Ивлин», – с тенью иррационального сожаления подумал блондин, безошибочно догадываясь, чьи именно это были деньги. Долбанный контрабандист нагрел руки так, словно собирался выходить из игры. Не успел. Теперь суке светил огромный срок и инвалидное кресло – на ноги его никто поднимать не станет. Слишком дорогое удовольствие для правоохранительной системы.
– ...оружие и информация на электронных носителях, – продолжал докладывать пират. – Также есть запасное топливо и медикаменты, большинство из которых запрещенные.
– Всю добычу на корабль, – выслушав, коротко приказал Кастерн. Времени у них было не так много, чтобы разбираться с каждой отдельной вещью. Продолжил, уже обращаясь к тем нескольким людям, которые здесь остались. – Бортовой компьютер изъять, корабль уничтожить. Пошевеливайтесь. Через пятнадцать минут отстыковываемся.
Вибию, почти не способную к самостоятельному передвижению, можно было отбуксировать на ближайший чёрный рынок и распилить на запчасти. Желающие поживиться относительно свежими деталями найдутся всегда, но в планы Кастерна не входило делать лишний крюк ради нескольких сотен тысяч. Риск, сопряженный с остановкой на орбите планеты после удачной охоты, был несоизмерим. Запросто могла вылезти стая шакалов на небольших кораблях, полагающая, что им по зубам нападать на куда более опасного хищника. Количество могло сыграть таким на руку, это никогда не стоило исключать. Алчность и попытка поиметь максимум с захвата Вибии грозила дорого обойтись, а Фогарта не привык так нелепо рисковать. К тому же, общая сумма, найденная на борту, и ценник за услуги поимки сбежавшего работорговца легко перекрывали доход с продажи развороченного кораблика.
Дав отмашку своим людям, Кастерн направился вслед за ушедшими на Кэйваторн пиратами. Дорога туда была проложена красными, почти не прерывающимися полосами не застывшей крови. Он шёл вдоль этого следа, так, чтобы не замарать свои высокие сапоги. Уже оказавшись в стыковочном отсеке Кэйваторна, набрал Томалэна – корабельного хирурга. Тот принял вызов почти сразу, словно ждал и вероятно сидел за своими рабочими мониторами. Кастерн не знал этого наверняка: сейчас он связывался с ним без голографической проекции.
– Всю абордажную группу проверь и заштопай, если необходимо, мне не нужно их самоуправство, – двери в отсек с вооружением разъехались перед Фогартой с тихим равномерным шипением. Келли по ту сторону связи выдал короткое и лаконичное «хорошо». – Пленных трое, их тоже осмотри, – продолжил блондин. Вынув пистолет из-за пояса, убрал в ящик к остальному оружию. – С пойманным ублюдком можешь не усердствовать, я с ним ещё буду разговаривать.
– Как скажешь, капитан, – отозвался хирург, догадываясь, что абордаж прошел успешно и, к его счастью, срочности никакой нет. – Через пять минут я буду в медотсеке.
– И ещё, – расстегнув и стащив куртку, Кастерн отправил её на расположенный здесь же стол. – Насчет взятых в плен, – Снял находящийся под верхней одеждой тонкий бронежилет, надетый поверх майки. – Одна из них представилась Ивлин О`Нейл, темноволосая, худая, не перепутаешь. Сказала, что может оказать медицинскую помощь, держала путь из системы Эльтарель. Проверь её.
– Хорошо, – голос врача, почти не искаженный падом, прозвучал ровно и даже равнодушно, словно не о возможной коллеге, попавшей в беду, рассказывал капитан. Эмпатию следовало отодвинуть на самый дальний план, даже если окажется, что Келли был с ней знаком в прошлом или что-то слышал о её работах. Он всё равно, даже если захочет, мало чем ей поможет. Но с таким же успехом женщина могла солгать, чтобы попасть на корабль и остаться невредимой, однако от хирурга такой обман точно не скрыть. Как бы там ни было, простой эта ситуация явно не была. – Будет сделано.
Кастерн не ответил. Сбросил вызов, заканчивая разговор. Захватил свою куртку и вышел из помещения, держа путь на капитанский мостик Кэйваторна, где его люди уже ждали дальнейших распоряжений. Кораблю пора было убираться отсюда. Времени до прибытия военного патруля оставалось совсем мало.
Томалэн, одетый в чёрно-антрацитовую медицинскую униформу, откинулся на спинку кресла в своем кабинете. Стянул электронные очки, с которыми почти всегда работал за мониторами, и сжал переносицу пальцами, собираясь с мыслями. Отсюда до медотсека было как раз пять минут пути, поэтому затягивать с визитом не следовало. Понимая, что там он сейчас нужен более прочего, хирург поспешил подняться из-за стола и кабинет покинуть. Короткий разговор с капитаном его одновременно и успокоил, и заставил нервничать. С одной стороны, отсутствие тех, кому нужна срочная медицинская помощь – это удача в пиратской жизни, а с другой стороны, имелись некие пленные, одной из которых могла оказаться коллега. Такого на его памяти ещё не случалось.
Уже подходя к медицинскому отсеку, Келли задержался в санпропускнике, где захватил с крючка белый халат и небольшой складной нож. На ходу надел халат, не застегивая, поправил воротник и края рукавов. Обе руки опустил в карманы, правой сжал привычную изящную рукоять. Он не знал, что именно его ждало в его же медицинском отсеке и печальный опыт предыдущих абордажей заставлял быть начеку. Шагнул к дверям. Они плавно разошлись в стороны. Переступив порог, Томалэн оказался в первом помещении. Из соседней комнаты он услышал женские голоса. Толкнув на удивление не заблокированную дверь, хирург оказался в этом помещении ровно тогда, когда одна из незнакомок закончила петь. Женщины были совершенно одни, и это заставило мужчину слегка нахмуриться и осознать правильность решения вооружиться. Штурмовики посчитали, что пленницы не представляют опасности? Вот же самоуверенные ублюдки. Ничего не мешало схватить скальпель или любой другой хирургический инструмент, пока они были не под присмотром.
– Доброго времени, – тем не менее мягко начал хирург, полагая, что пленницам и без того сильно досталось. – Я – Келли, хирург на этом корабле. Вреда вам не причиню. Я должен вас осмотреть. Скажите, вы получили какие-либо травмы?
Ту, о которой говорил Кастерн, Томалэн заметил сразу, но вида, что её персона интересует его больше второй женщины, не подал. Он её не знал, что уже упрощало задачу, но лежащие рядом с ней распакованные хирургические принадлежности ясно говорили о том, что женщина с врачебным делом была знакома не по наслышке. Оставалось понять, врач ли она на самом деле, или же только тот, кто владеет навыками элементарной хирургической помощи.
Незаметным движением закрыв лежащий в кармане нож, Келли вынул руки и повернул их ладонями к незнакомкам, показывая тем самым, что зла не желает. Потом только сделал шаг к ним, опуская руки. Он уже заметил, что рыжеволосой нужна помощь: тонкая красная линия начиналась пятном в волосах и спускалась вниз по шее. Ударилась головой? Отсюда было не разобрать. Келли повернулся к Ивлин – как представил её капитан в коротком разговоре с ним.
– Мне сказали, что ты владеешь медицинскими навыками, – начал Томалэн, понимая, что необходимо внести в ситуацию ясность. – Сейчас сюда принесут ещё раненных, мне потребуется помощь.

Хирург коротко кивнул на согласие Ивлин, безошибочно уловив её собранный и серьёзный настрой, и повернул голову в сторону заговорившей рыжеволосой девушки. Её попытки понравиться незнакомцу, стоило мужчине появиться в помещении, не могли остаться незамеченными Томалэном, но к подобной манере поведения он оставался абсолютно равнодушен и невосприимчив. Врачебная этика, кроме прочего, не позволяла обращать более личное внимание на тех, кто попадал в число его пациентов. Келли внимательно и сдержанно выслушал сбивчивый, эмоциональный рассказ пострадавшей о произошедшем и, не намереваясь терять время, подошёл к пациентке. Анамнез, хоть и изложенный крайне непоследовательно и рвано, был ему понятен. Ушибы и сотрясения головного мозга составляли большой процент черепно-мозговых травм, и этот раз не стал исключением. Следовало только выяснить, не скрывается ли за сотрясением нечто гораздо более опасное, поэтому Келли, как и привык, предпочёл начать с ключевых моментов данной патологии. Остановившись около кушетки, лёгким, по-профессиональному незаметным движением вытащил из нагрудного кармана халата диагностический фонарик.
– Как вас зовут? – Обратился к пострадавшей ровным, спокойным и хорошо поставленным голосом, намереваясь выяснить, присутствует ли дезориентация в месте, времени и собственной личности, и если да, то насколько выражена. – Какая сегодня дата и год? Где вы находитесь?
Щелкнув фонариком и придерживая другой рукой голову и верхнее веко пациентки, хирург поочередно поднес луч света к глазами девушки: зрачки среагировали одновременно и сразу, быстро сузившись, что пока позволяло исключить повышение внутричерепного давления. Одинаковый диаметр зрачков, отсутствие непроизвольных колебательных движений глаз и гиперчувствительности к свету – всё это также свидетельствовало в пользу лёгкой черепно-мозговой травмы. На данный момент времени.
– Зрачковые реакции в норме, нистагм отсутствует, движения глаз в норме, – отрапортовал по-привычному информативно и сухо, предоставляя только выжимку медицинской терминологии, понятную лишь человеку, не понаслышке знакомому с медициной. Затем снова обратился к пострадавшей, продолжив опрос и не изменяя своей сдержанной, выверенной манере. Но в его отстраненно, по-врачебному холодных интонациях всё же присутствовала необходимая доля эмпатии, нужная для поддержания контакта с пациентом. – Слабость? Головокружение, головная боль, тошнота?
Это всё должно было дать более полную информацию о текущем самочувствии девушки, которая, к тому же, явно терялась в изложении мыслей и фактов. И это не могло не настораживать. Келли выслушал выдвинутые Ивлин предположения и медленно кивнул. Женщина явно знала, о чём говорила, и не побоялась применять свои знания на практике. И весьма успешно, надо сказать. Даже если б капитан в разговоре с Томалэном не обмолвился о её возможном медицинском прошлом, Келли бы точно начал таковое подозревать. Всё остальное, впрочем, его не должно было волновать: почему она оказалась на захваченном корабле, от кого и куда бежала и бежала ли? Его задача, чётко обозначенная капитаном, – проверить, насколько возможно, достоверность информации о прошлом Ивлин и понять, может ли она быть полезной команде корабля. С особой отчётливостью понял в этот момент, что ответственность за ближайшее будущее коллеги – если она на самом деле является коллегой – лежит на его прямых, затянутых в медицинский халат плечах.
– С диагнозом солидарен, – изрёк Келли. Угрожающие симптомы у пациентки пока отсутствовали, но ничто не исключало их появления в ближайшем будущем. Выключив фонарик, хирург отправил его обратно в карман и отошёл к столу с необходимыми инструментами. Передвигался Келли бесшумно, пружинисто и ловко, явно наизусть зная расположение предметов и мебели в  медотсеке. Взял со стола медицинские перчатки и, надевая их, вернулся к рыжей. Рану на её голове следовало осмотреть, остановить кровь и только потом приступать к инструментальным методам диагностики, гораздо более точным, нежели опрос, осмотр и анамнез. – Вы находились вместе с ней в момент нападения на корабль? – Глянул на невольную коллегу, взглядом давая понять, что вопрос был адресован ей. Затем вернулся взглядом к рыжей, без труда нашёл источник кровотечения и приступил к обработке травмы. Кость была цела: кровь шла из-за рассеченной кожи. – У неё была потеря сознания, Ивлин? Даже кратковременная.
Это не было основным симптомом, более того, в некоторых случаях сотрясения мозга потеря сознания и вовсе отсутствовала, но Томалэн предпочитал знать всю симптоматику, которая присутствовала у данного пострадавшего. При таком раскладе вероятность что-то упустить становилась минимальной, а возможность вовремя заметить и распознать важные детали – наоборот возрастала.
– Сделаем рентгенографию и томографию, – заключил Томалэн, не отрываясь от своего занятия. Он был согласен с опасениями Ивлин по поводу развития субдуральной гематомы, поэтому следовало обследовать по полной программе. Поймал себя на мысли, что уже давно не удавалось вот так вживую побеседовать с тем, кто видит медицину изнутри и понимает с полуслова и намёка. Оторванность от коллег по цеху Келли иногда чувствовал особенно остро, находясь уже достаточно длительное время в составе команды пиратского корабля, но старался на этом не зацикливаться. Для многих коллег он работал и вёл научную деятельность на исследовательском корабле, вот только общение с другими врачами ограничивалось созвонами на пад и видео-конференциями.
– И понаблюдаем в динамике.
Продолжить мысль насчет дальнейшего ведения рыжеволосой пациентки Томалэн не успел, ровно как и перейти к обследованиям и ответить на вопросы Ивлин. Динамики, встроенные под самым потолком, зазвучали искусственным безэмоциональным женским голосом, ввинчиваясь в голову: «Внимание! Код 351, всем оставаться на своих местах! Код 351! Всем оставаться на своих местах!»
– Ну, сейчас полетим, – констатировал Томалэн, вслушиваясь в неуловимо искаженные интонации автоматической системы оповещения. – Это экстренный ударный разгон. Лучше сядь или держись за что-нибудь, если никогда не летала на таких кораблях.
Будто вторя его словам – как только предупреждение замолкло – в тишину медотсека со всех сторон втиснулся низкий, посекундно возрастающий гул двигателей. В такие моменты его не поглощала даже идеальная шумоизоляция корабля: утробный монотонный рык ионной установки, одномоментно разогнанной до невообразимых оборотов, становилось слышно даже здесь, на второй палубе. Помещение мелко задрожало, едва ощутимо накренилось, будто норовя выскользнуть из-под ног, но это был лишь обман человеческого восприятия – стабилизация корабля в космическом пространстве даже при таких маневрах оставалась беспрекословной. У неподготовленных людей, находящихся на его борту, впрочем могли возникнуть такие неприятные симптомы, как головокружение, шум в ушах или носовое кровотечение. Келли подобные манёвры не любил с тех самых пор, как завязал со службой на суднах эссианского флота: тяжелые огромные корабли, в команде которых ему доводилось состоять, разгонялись слишком медлительно и долго, чтобы это почувствовать, – так что привыкать пришлось уже здесь, на Кэйваторне. И Томалэн привык лишь отчасти – его всегда потом мучила головная боль.
Когда возрастающий гул двигателей, объявший помещение, завис в пространстве на несколько, мучительно растянутых во времени секунд, а затем выровнялся и, переключившись где-то в своём адском утробе, пошёл на спад, – за двумя иллюминаторами медотсека, залитыми мазутной чернотой космоса, полыхнуло молчаливо и жгуче-ослепительно. Ярким светом залило помещение, втиснувшись в пространство через стекла и заставляя невольно прищуриться. Келли прикрыл глаза ладонью.
– Ну, покойся с миром, кораблик, – сдержал вздох, догадываясь, кто именно в этот раз пал жертвой кровожадного приказа капитана и подрывников команды. Взорванный ограбленный корабль – это минимум улик, никто не будет собирать разодранные взрывом обломки, разметавшиеся по всему окружающему вакууму, тем более если это судно не государственной и стратегической важности.
Повернулся к Ивлин, когда за окнами снова стало необъятно-темно.
– Кожный степлер есть, конечно, – отозвался на заданный ранее вопрос. – В шкафу для стерильных изделий, вместе с остальным шовным материалом. Возражать – не возражаю.
В этот самый момент за дверьми медотсека послышались шаги нескольких людей, ругань и злой, лихорадочный смех, какой бывает у осознавших свою окончательную и неминуемую победу. Это шли штурмовики с раненым пойманным контрабандистом.

Отредактировано Castern Fogarta (2022-05-22 19:38:07)

Двери разъехались в стороны, впуская в медотсек двух штурмовиков и пленника. Крепкие, в броне, обвешанные оружием – злобные цепные псы Кастерна, готовые перегрызть глотку любому, на кого он укажет – они тащили жертву волоком, явно не заботясь о состоянии последнего. Пойманный работорговец, остатки гордости которого остались похороненными на его взорванном корабле, являл собой скорее подобие человека: мертвенно-бледный, с мало что выражающим взглядом остекленевших глаз, насквозь пропитанный кровью, потом и страхом. В сознании он держался лишь отчасти, то матерясь от усиливающейся боли в перебитых пулями ногах, то неся бессвязный бред. Келли, наблюдая развернувшуюся перед ним картину, сжал губы в тонкую линию. В том, что простреленные колени это дело рук капитана, сомнений отчего-то не возникало. Неодобрение просочилось в спокойный, всегда сдержанный взгляд хирурга, брови сдвинулись к переносице. Стоило догадаться, что гада, сбежавшего из-под суда, Фогарта пожелает раздавить лично, превратив в жалкую тень, бледное подобие, вот-вот готовое испустить дух, но продолжающее корчиться в муках в назидание другим. Вероятно, у Кастерна были веские причины на подобную кровожадность, вероятно, раненый контрабандист и правда являлся жутким человеком, натворившим за свою не столь долгую жизнь много непотребных дел, – не просто же так по его следу отправился беловолосый охотник за головами со своей командой? – но всё же эта чудовищная кровавая инсталляция, представшая перед хирургом, была для него слишком. Слишком неприемлемой. Понять и принять такое было почти невозможно для человека, который годы потратил на изучение алгоритмов, как помогать людям и возвращать их к жизни, а не причинять боль и эту самую жизнь отбирать. Но в криминале без жестокости и смертей никуда, и, подписавшись на сотрудничество однажды, с методами Кастерна приходилось мириться.
Иного выбора у Келли не было. В конце концов, он был преступником. Да, не убийца, не предатель и не террорист, чьими руками совершаются жуткие преступления, но от этого его собственная совесть не становилась чище. Белый халат, который он носил поверх униформы, был белым только формально: за плечами Томалэн имел опыт проведения незаконных операций, сотрудничал с криминальными лицами, получал чёрный заработок – темные страницы его собственного прошлого – из-за чего теперь он мог иметь проблемы с законом. Хирургом, практикующим на одном из «исследовательских» кораблей империи он оставался только потому, что никому ещё не пришло в голову перетряхнуть его нелицеприятное прошлое. Ну, и были гарантии, которые ему дал Фогарта: никаких проблем с имеющимися уликами и компроматами. Всё либо устранено, либо улажено.
Выбора у Келли не было. Он застрял здесь, как в прочной, бесконечной паутине: ни дёрнуться, ни вырваться, ни спастись. А был ли таковой у Ивлин? У пленницы, попавшей на борт Кэйваторна? Томалэну довелось знать капитана в течение нескольких лет, и с высоты этого опыта он мог сказать: как у любого человека, попавшего в поле зрения Кастерна, выбора у Ивлин с большой вероятностью уже не было.
– Куда его?
Голос заговорившего был неприятный, грубый, как наждачная бумага, резанул по слуху, заставляя обратить на себя внимание, но Томалэн, всего на мгновение задержавшийся на обработке рук после осмотра пациентки и зависший в своих мыслях, обращение распознал не сразу, а несколькими мгновениями позже. Ивлин же, быстро сориентировавшись в ситуации, уже успела обозначить один из операционных столов, где следовало разместить раненого. Келли кивнул, давая разрешение. Действовать нужно было быстро, не размениваясь на лишние разговоры. Большая потеря крови, болевой шок, огнестрельное ранение обеих ног – угрожающие жизни состояния, ликвидировать которые стоило незамедлительно. Если этот человек умрёт, капитан за это по голове не погладит, да и ещё один труп на своём личном врачебном кладбище Келли не мог допустить. Если он может кому-то помочь, если может спасти, он должен попытаться.
Мужчина быстро надел новые перчатки, привычными скупыми движениями натягивая их на руки выше запястий. Тонкая искусственная ткань обхватила второй кожей, плотно облегая и давая мнимое ощущение уверенности. Приблизился к передвижному операционному столу, куда уже укладывали раненого.
– Смею надеяться, что ты располагаешь необходимыми – хирургическими, – навыками и знаниями, – не спрашивал нет, скорее сдержанно констатировал Келли, подготавливая необходимый набор инструментов, который использовал бы сам, проводя первичную хирургическую обработку, остановку кровотечения, восстановление – насколько возможно – целостности суставов, и дальнейшее ушивание ран. Не исключал, что могут потребоваться и инструменты для проведения ампутации. Оценить серьёзность травмы и, как следствие, определить дальнейшую хирургическую тактику, иногда становилось возможно только во время операции. Этот раз не стал исключением.
– Возьму на себя проведение анестезии, – обозначил круг своих обязанностей. Будучи единственным врачом на корабле, Келли владел анестезиологией почти также хорошо, как и хирургией. – И буду ассистировать.
Основную спинальную анестезию О`Нейл выполнила самостоятельно, верно оценив экстренность ситуации и необходимость срочного вмешательства, – Томалэн тут же отметил про себя высокий уровень её компетенции – а вот введение седативных и дальнейшее наблюдение за пациентом Келли взял на себя. Задержавшихся здесь штурмовиков, которые с интересом наблюдали за взаимодействием корабельного врача и вроде как взятой в плен женщины, он выслал сухим, четко поставленным приказом. Медотсек был помещением, где власть Келли являлась безоговорочной, перечить ему не имело смысла: он являлся фигурой, расположенной в строгой иерархии корабля сразу после капитана и его заместителей, а в некоторых – очень редких ситуациях – имел право приказывать даже капитану.
Вдогонку уходящим врач велел, чтобы все принимавшие участие в абордаже пришли к нему позже, через пару часов. Штурмовики утвердительно кивнули и покинули помещения: их, в отличие от оставшихся в медотсеке, ждало куда более занятное дело – делёж захваченной добычи.
Из помещения, стерильность которого после визита посторонних лиц оставляла желать лучшего, пришлось переместиться непосредственно в операционную: крайне небольшую, всего на пару столов. Рыжеволосую пациентку Келли оставил на одной из коек, в главном помещении медотсека, предварительно проведя быстрое сканирование её головы и убедившись, что ничего угрожающего здоровью нет, и затем вколол седативные. Её состояние было не экстренным, очухается и на нескольких капельницах. После вернулся в операционную.
О том, что в эти минуты решалась судьба не только раненого работорговца, но и оперирующей его Ивлин, они не говорили. Келли не давал пустых обещаний, Ивлин не заверяла, что она хороший специалист. Просто оперировала. Делала то, что умела лучше всего. И Томалэн, быстро и чётко ассистируя ей и время от времени перебрасываясь короткими, ёмкими фразами, ловил себя на мысли, что просто обязан повлиять на ближайшее будущее этой женщины. Прежней жизнь Ивлин всё равно не станет, а пути отсюда у неё всего два: на кладбище или в команду корабля. Последний и то при условии, что она сможет показать себя с хорошей стороны, завоевать доверие и уважение. На свободу её уже никто не отпустит.
О`Нейл оперировала быстро, уверено, не размениваясь на лишние слова и действия, не испытывала недостатка времени для обдумывания дальнейший тактики. Наблюдая всё это, Келли с уверенностью мог сказать, что перед ним если не практикующий хирург-травматолог, то кто-то очень близкий к этому. И тут же возникал вопрос, толкающий идеальное равновесие самоконтроля в сторону: что заставило такого специалиста оказаться на корабле работорговцев? Её похитили или же она от кого-то или чего-то бежала? Томалэн знать этого не мог. Возможно даже, и не хотел бы.
Операция заняла больше часа и когда подошла к концу, Келли сменил Ивлин на месте оперирующего хирурга, забрал протянутую ему иглу в иглодержателе. В другую руку взял пинцет, чтобы придерживать и сопоставлять края сшиваемых тканей.
– Отличная работа, – резюмировал, начиная шить и ещё раз окидывая взглядом результат операции. Результат, как и сам процесс, впечатляли. Лицезреть по сути мастер-класс Томалэн точно не ожидал, когда капитан приказывал проверить одну из пленниц, и когда позже подпустил женщину к операционному столу. – Очень хорошо оперируешь. Где училась?
Вопрос был без подвоха, но Келли разумно полагал, что Ивлин запросто может оказаться из тех, кто не любит болтать о своем прошлом. Или же не захочет, чтобы о ней здесь знали лишнее. Имя, и то вряд ли было настоящим.
– Можешь не отвечать, если не считаешь нужным, – тут же спохватился, не желая показаться навязчивым. Выпытывать у пленницы моменты её прошлого Келли уж точно не хотел. Захочет – расскажет сама. – Отлично справилась.
На то, чтобы довести операцию до логического конца потребовалось мало времени, около двадцати минут. Дошив, Келли наложил стерильные повязки на обе ноги пациента и поставил новую капельницу с необходимым лекарственным раствором. Теперь весь тот кровавый пиздец, с которым пленника притащили сюда, выглядел куда более сносно и аккуратно. Отойдя от стола, Томалэн снял перчатки и отправил их в небольшую урну, предназначенную для утилизации медицинских отходов.
– Я тут закончу всё, – повернулся к Ивлин. – Ты можешь пойти в комнату отдыха, она рядом с медотсеком. У тебя был тяжелый день.
Келли не был уверен наверняка, что человеку, взятому в плен несколькими часами ранее, следует разгуливать по кораблю без присмотра. С другой стороны, какая-то его часть надеялась, что женщина перед ним, чьи впечатляющие хирургические навыки ему довелось сейчас наблюдать, вряд ли принадлежала к той преступной среде, в которой она оказалась. Возможно, это разрешение было ошибкой, но куда Ивлин сможет деться с корабля, на борту которого находится команда пиратов числом в почти двадцать человек?
Выбора, по сути, у неё не было.

Отредактировано Castern Fogarta (2022-05-22 19:37:08)