ЮДИТ (ЮДИФЬ) ШТЕФЭНЕСКУ | JUDITH STEPHANESCU
наследница преступного клана "Очи Сетха" и станции Сигма
Alice Kelson24 | преступница, наёмница | клан, станция Сигма, партнёры и покровители
О ПЕРСОНАЖЕ
Вы бывали на Сигме? Наверное, вам повезло, если не бывали. Наверное, ваша жизнь полна простых человеческих радостей. В отличие от жителей и завсегдатаев Сигмы. Юдит Штефэнеску родилась на Сигме. Выросла на Сигме. Сигма, одновременно, и дом родной и неволя для неё; наследство, долг и судьба, напророченная ей с самого детства. Здесь, на Сигме, фамилию Штефэнеску знает каждый, от мала до велика, от уборщика и проститутки до какого-нибудь заезжего контрабандиста и искателя приключений на все интригующие части тела. Штефэнеску — это и есть Сигма. Ещё они возглавляют преступный клан "Очи Сетха", что орудует на Поясе астероидов уже почти сто тридцать земных лет. Или просто “Очи”, как их часто называют местные и те, кто наслышан.
До 2385-го года Сигма была обыкновенной станцией по добыче титана, иридия и алюминия. Одной из многих в Поясе астероидов и единственной, что по каким-то причинам привлекла внимание влиятельных людей и глав преступных синдикатов. В конце 2385-го года был произведён рейдерский захват станции. Руками бандитов из тогда ещё малоизвестной организации “Очи Сетха”. Сделать это было нетрудно: рабочим Сигмы (как, впрочем, и везде на Поясе) платили очень мало, условия труда были тяжёлыми, практически каторжными. Так что, можно сказать, рабочие “бунт” на станции не просто поддержали. Они его, по сути, начали. Не без чуткой, однако, помощи преступной группировки, направленной сюда заинтересованными людьми.
Во главе захваченной станции встал тогда Дрэгос Штефэнеску, ныне покойный прадед Юдит. Разработки со временем возобновились. Увеличились объёмы, дела пошли на лад (впрочем, не только благодаря разработкам), людям начали платить деньги и обеспечивать какое-никакое сносное существование. Авторитет Дрэгоса как управленца крепчал с годами. На исходе лет он передал дела племяннице Николе. При Николе Сигма из станции превратилась в нечто большее: сюда стали стекаться в поисках заработка очень многие с Пояса астероидов и не только. Сигма стала своеобразным синонимом свободы от власти корпораций. Кроме разработки здесь хорошо пошла торговля. А где идёт торговля — там всегда шумно и многолюдно. Пришло время, место Николы заняла Надья — мать Юдит. Деньги потекли через Сигму, с невидимой и негласной поддержкой “благоволителей” из синдикатов, словно молоко и мёд в Ветхозаветной обетованной Палестине. Сигма за последние лет тридцать превратилась в своеобразный рай для всякого рода дельцов, криминальных элементов и маргиналов; стала прибежищем для всех тех, чья деятельность, мягко выражаясь, выходила за рамки законности, или для тех, кому осточертело выживать, и захотелось, наконец, жить. Жить лучше — и не важно, что именно для этого нужно было предпринимать. Вскоре здесь можно было найти всё что угодно: прототипы технологий, донорские органы и конечности, оружие, импланты, медикаменты, информацию и абсолютно любые удовольствия. Особенно информацию и удовольствия. Времена наступали трудные, особенно здесь, на Поясе. Надья очень хорошо понимала, кто такие люди в своём большинстве на самом деле. Тысячелетия эволюции не слишком меняли их суть: каждый раз прощаясь с сытостью, комфортом и безопасностью люди превращались в тех же самых зверей, какими были их пещерные предки. Лютых. Движимых жаждой: денег, крови, секса. Сигма с Надьей во главе умела давать и то, и другое, и третье. Давать, поощрять, потворствовать, подсаживать. Такой Сигма и осталась по сей день.
Надья никогда не была замужем, но у неё долгое время был постоянный спутник, с которым их связывали многолетнее сотрудничество и двое детей. На Сигме он был известен как Кевин Óно. По какой-то причине мальчика отец забрал, а Юдит осталась на воспитание матери.
*примечаниеС раннего детства мать пыталась внушить Юдит, что она не такая, как все. Особенная. Едва ли не волшебная. Женщина возлагала на дочь большие надежды и ожидания. Юдит должна была быть быстрее всех, умнее всех, хитрее всех, выносливее всех. Чтобы, когда придёт время, стать железным кулаком Сигмы. Её сердцем, её душой и её разумом. Но, вопреки ожиданиям матери, Юдит не была ни особенно сильной, ни потрясающе выносливой, ни гениальной. Обычной, впрочем, тоже не была: очень вялая и болезненная Юдит мучилась регулярными приступами головной боли и эпизодами сомато-сенсорной эпилепсии. И чувствовала, как каждым новым приступом разбивает сердце своей бессердечной матери.
Юдит росла. Приступы со временем приобретали менее хаотический характер, случались реже, их стало проще скрывать от посторонних. Но эти приступы стали гораздо мощнее. Мигрени заставляли Юдит истошно выть от боли, а сопровождающие их галлюцинации способны были свести с ума. Во время приступов, как ей казалось, она слышала высокочастотный звон, сопряженный с мириадами шепчущих голосов. Иногда голоса становились чуть более различимы, иногда Юдит могла вычленить из всего месива один или два и услышать даже какие-то конкретные фразы. Матери она об этом рассказывать не стала: побоялась, что та сочтёт её сумасшедшей. Девочке нужно было как-то отвлечься от своего мнимого безумия: как угодно, чем угодно. И такой отдушиной стал небольшой космический корабль, который появился в ангарах “Очей”, когда Юдит было всего тринадцать лет: то ли ценный подарок компаньонов матери, то ли трофей. Юдит называла корабль “Осой” из-за внешнего сходства с насекомым. Так это имя к кораблю и привязалось.
Из-за своих небольших размеров Оса была очень маневренной, могла передвигаться с высокой скоростью, даже была оборудована стелс-системой и отлично подходила для патрулирования. Управлять кораблём, конечно, никто девчонке не позволил бы. Надья прекрасно понимала ценность космического корабля и доверяла его только опытному пилоту, Мареку Ходжесу. Но Марек охотно обучал Юдит с благословения матери. Поначалу, правда, исключительно в ангарах. После — стал брать с собой в патруль на короткие вылазки. Ледяная, расцвеченная синевой и пурпуром тёмная бесконечность манила Юдит, а из иллюминаторов Осы эта бесконечность становилась немного ближе. В одну из таких вылазок экипаж Осы заметил дрейфующий грузовоз. На связь экипаж грузовоза не выходил, было принято решение проверить, что там произошло и есть ли на борту что-то, чем можно поживиться. Высадившись, отряд обнаружил на борту грузовоза множество убитых, а среди убитых Юдит нашла андроида в стазисе. Убедила командира отряда забрать андроида с собой: ведь вполне вероятно, что у них получилось бы его активировать и перепрошить.
К радости возни с кораблём добавилась радость возни с необычной находкой. Юдит даже умудрилась найти информацию об этой серии андроидов. Когда Маркуса активировали, Юдит стала первым человеком, которого он увидел. А Маркус стал со временем для Юдит первым другом. Если вообще можно считать другом ИИ. Мать к этой дружбе относилась с большим скепсисом, считая андроида ни больше, ни меньше — инструментом. Технологией. Вещью. А потом ей и вовсе стало казаться, что эта “дружба” для Юдит вредна и нежелательна.
Матери не стало в 2508-ом. Она была убита прямо на Сигме, прямо в клубе “Стикс”, который клан избрал своим штабом уже очень давно. После смерти главы "Очей Сетха" в клане произошёл раскол. Многие члены клана не желали видеть Юдит преемницей суровой Надьи, потому что Юдит, по их мнению, не годилась матери и в подмётки: слишком молода, глупа, неопытна, слаба здоровьем, не умеет вести дела и обладает недостаточно жёстким характером.
Юдит предстоит принимать важные решения, делать сложный выбор и учиться быть лидером. Человеком, каким она никогда не была. Станет ли? Захочет ли стать?
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ
Умеет управлять космическим кораблём “Оса”, теоретически, сможет управлять любым другим космическим кораблём со схожей системой управления; немного поднаторела в механике — сказались годы, проведённые в ангарах в компании пилота и механиков. Имеет базовые навыки самообороны и стрельбы, но профессиональный наёмник легко положит её на лопатки. У Юдит странная “болезнь”, о которой знают немногие. Точнее, многие знают, что у неё, вроде как, постоянно какие-то мигрени и эпилепсия, но на самом деле всё несколько сложнее. Иногда она слышит голоса людей. А может быть и не людей. Неизвестно, чьи именно голоса она слышит и почему это происходит — и с этим ей предстоит ещё разобраться.
*примечаниеСВЕДЕНИЯ ОБ ИГРОКЕ
1. скорость игры, пожелания по игре, что интересно/не интересно играть, триггер ворнинги и прочее:
Скорость очень разная, в зависимости от ирл и искры. В среднем — пост в неделю-две. Интересно играть приключения, драму, романтику (гет), бытовые ситуации, которые развиваются в неожиданном ракурсе. Не очень интересно — затяжные боевые сцены с кучей стратегии и тактики, фемслэш;
2. связь с вами, можно под хайдом:3. что делать с персонажем в случае вашего ухода с проекта (для авторских персонажей):
Можно отдать в добрые руки.ПРОБНЫЙ ПОСТ
Свернутый текстАнна стояла подле Даниэля с лицом отрешённым и задумчивым. Ей всё ещё было тяжело поверить в то, что выбора у них больше нет. Ей было тяжело признать, что она совершила чудовищную ошибку, обнадёжив людей. Своих и чужих. Тех, что выжили чудом и тех, чья кровь, а потом кости навсегда останутся в этой земле. Земле, которая никогда не станет им домом, потому что им не хватит сил. Анна ощущала внутри себя страх. И злость. Отчего она решила, что ей по зубам такая затея? Отчего не согласилась на обычный налёт и грабёж? Это было бы так просто. Почти безболезненно: просто взять и пожечь всё, забрать себе ценности, корабли, припасы. Забрать и уйти, осесть где-то, чтобы зализать раны и поделить добычу, починить корабли. Но нет, треклятое тщеславие ослепило.
И что сейчас будет?
Сейчас, возможно, вся её жизнь пойдёт прахом, потому что она предала доверие людей, которых возглавила. Они считали её вестницей Асгарты, практически дланью небесной Матери, а она просто дура. Стоит по правую руку от триарха, который предвещает им смерть. Скорую, неминуемую, беспощадную. Предвещает её столь буднично и отрешённо, будто речь не о смерти вовсе. Конечно же, ему всё равно. Кто для него эти люди? Отребье. Разбойники. Лихие головы, что, кажется, рождены затем, чтобы полечь вот так, среди гари, крови, дерьма и гноя, на пепелище.
Нужно было решиться. Признать свою неправоту и ошибку — полдела. Решиться во всеуслышание на побег — вот что было самое сложное для Анны. Её воображение рисовало ей картины чудовищного будущего, где сперва, под брань и улюлюканье, она уходит вслед за Даниэлем, люди в спешке снаряжают корабли, потом команда справедливо решает, что капитан слаба волей, слово её перестало быть твёрдым, а мысли теперь заняты триархом и только его интересами. Кому нужен такой капитан? Они все один за другим отворачиваются от неё. Плюют ей под ноги, показывают средний палец и уходят на кораблях, на которые капитан Фуэго больше не имеет никакого права: это больше не её корабли. Она проиграла эту войну.
Однако, она остаётся жива. Она остаётся жива и, видят Супруги, остаются в живых все остальные, кто уцелел после бойни. Ведь жизнь лучше смерти. Жизнь всегда лучше смерти. Так?
Или нет?
Анна вышла вперёд, чтобы её было хорошо видно. Чтобы Даниэль оказался за её спиной в этот момент. Чтобы она не видела ни его лица, не слышала шёпота или чтобы рука его не смогла до неё дотянуться. Ему не понравится то, что она скажет. Она подняла руку, оглядывая собравшихся. Братьев, что могут стать палачами. Стаю, что прежде была родной, а теперь станет волчьей. Гомон понемногу стих, сотни глаз буравили Анну, ожидая, что она скажет. Затишье перед бурей, молчание перед оглушительным судилищем.
— Мы выиграли бой. Кровавой ценой. Выцарапали этот порт из последних сил, похоронили на этой земле своих братьев. Вы скажете: неужели всё ради того, чтобы сбежать, поджав хвосты? И вы будете правы. Я предлагаю проголосовать. Как решит братство, так и будет. Решите остаться — я останусь с вами. Решите уйти — и мы уйдём. Заберём с собой всё, что сможем унести из треклятого порта. Заберём провиант и корабли.
— Спорю на мешок эйверского золота, что ты свалишь отсюда первая при любом раскладе, Фуэго, — выкрикнул кто-то из толпы, — тебе нынче будут рады в Лиге. А вот нам-то, поди, не очень? — Оглаживая рыжую нечёсаную бороду, прокричал, обращаясь не столько к Анне, сколько к триарху, один из капитанов. — Ты спалила один свой корабль. Но не беда, твой добрый друг триарх как пить дать построит тебе на своей верфи ещё парочку, а? А нам как быть? Мы шли сюда, потому что нам посулили мир, дом, сладкое вино и добрую жратву. Тёплую постель и умелых шлюх, торговлю, золото, что потечёт рекой через этот порт и наши руки. А сейчас, выходит, мы либо уматываем несолоно хлебавши, довольствуясь жалкими крохами, что удастся стащить под шумок, пока эстанцы не явились, либо сдохнем ради несбыточной мечты. Вот куда ты нас привела, эйверская ты потаскуха, — мужчина сплюнул на пол через щербинку промеж зубов, — нет никакого братства, Фуэго. И не будет. Заруби это себе на носу. Твоему слову больше нет веры. Ни твоему, ни твоего толстосума. Я ухожу. И забираю своих людей. Всех бедолаг, присягавших на верность эйверской подстилке приглашаю в свою команду! Может хоть теперь они поймут, что значит воевать не напрасно, а?Туко, матрос из команды Анны, дёрнулся вдруг с ножом, чтобы заставить смутьяна пожалеть о своих словах.
— Туко, полно. Оставь. Пусть идёт. Пусть все они идут, кто хочет уйти. Никакой ненависти и мести здесь. Не за этот выбор. Довольно крови.
— Так я и знал. Не бабье это дело, войной руководить. И ты это знаешь, Фуэго.Один за другим пираты стали покидать этот стихийный совет: времени и правда было очень мало. Большинство решило бежать. И большинство думало, что это её вина.
Отредактировано Judith Stephanescu (2022-04-24 18:01:43)
