Каждый раз, когда в привычном укладе жизни что-то менялось, Сэра нервничала. Нет, она понимала, что перемены неизбежны и, зачастую, они к лучшему (и, собственно, не перемен ли ради она поступала в академию?), вот только сталкиваясь с неизвестным, она резко теряла уверенность в себе. В глубине души она до ужаса боялась неудач. Боялась не справиться с испытанием, завалить дисциплину и стать позором дома. Так или иначе, ей постоянно напоминали, что она дочь контр-адмирала, её сравнивали с более одаренным старшим братом, да и по достижениям средненького также проходились только так. В таком семействе у неё просто не было права на ошибку. Из-за этого и начинался невроз. Обычно, спустя какое-то время самокопания, сладить со стрессом удавалось. Сэра брала себя в руки, садилась за учебники или проводила всё свободное от учебы время на тренировочных полях и в итоге показывала блестящие результаты. Не из-за природного дарования она стала лучшей на курсе, вовсе нет. Она не алмаз, а булыжник, который предстояло переломать и переплавить, чтобы на выходе получилось нечто пригодное.

Практики на настоящих аппаратах она всем сердцем ждала и боялась одновременно. Да, она подошла еще на шаг ближе к исполнению заветной мечты, но, между тем, червь сомнения так и подгрызал изнутри: что, если она годится только на отработку маневров на тренажере? Ведь имитация полета — не есть полет реальный, где могло столько всего произойти, что не было описано в учебной программе.

Ручонки трясло мелкой дрожью, а голос дрожал, готовый в любое мгновение сорваться то на крик, то на едва слышный шепот. Распределение к действующим пилотам произошло накануне, и в первый день прохождения практики задолго до условленного часа Сэра переминалась с ноги на ногу на одной из взлетных площадок. Что она делала в столь раннее время и чем занималась? Да ничем, по сути. Поднимала в памяти заученные на зубок положения учебника и как скороговорку бубнила абзацы, отмеченные как особо важные.

Минута в минуту, ровно в условленное время Сэра ступила на трап корабля.

— Кур… — начала было чеканить она, но была прервана.

— … прибыла для прохождения практики, сэр.

“Сэр”... П-ф-ф, этого сэра вместе с братцем в каком только виде не доводилось видеть в прошлом. Кто мог подумать, что один из оболтусов-дружков Эйна однажды станет её куратором? Мир несправедлив и подчас подбрасывает неожиданные испытания, вроде необходимости сохранять серьезное выражение лица, глядя на парня, которого помнила еще совсем мальчишкой.

Не спрашивая разрешения, она села на место второго пилота и ознакомилась с обновленным планом полета.

— По плану сегодня тренировка навыков взлета и приземления, — уведомила она на всякий случай. В то, что с последней встречи Хесс не только возмужал, но и обзавелся опытом полетов, Сэра не сомневалась, иначе бы её не приставили к нему. Однако решила, что всем будет удобнее, если она не станет молчать и будет четко озвучивать то, ради чего пришла.

— Маршрут выстроен, — она нажала на кнопку на приборной панели и продолжила, повернув голову к пилоту. — Трап убран. Велите запускать двигатели?

Теперь, когда дороги назад нет, не время выпускать наружу сомнения. Нужно показать всё, чему научилась и на что способна. А терзания… им не должно быть места в душе офицера флота (читай: отложим это до следующего раза).

Отредактировано Sera Illarel (2022-08-04 07:40:42)

Данные в центр управления полетами переданы, маршрут согласован, взлет разрешен. Ребаффер активирован, за счет чего судно оторвалось от поверхности лётной платформы. Теперь самое время убрать шасси и переключиться на ионный двигатель, а затем взметнуть в небесную высь. Сэра была в курсе, что подобные манипуляции с переключением двигателей практикующие пилоты не используют, и сразу с места стартуют по курсу. Но её дело следовать инструкции, а в академии учили (улиток) именно такой последовательности, знание которой она и демонстрировала.

Она не так часто бывала в полетах на кораблях, которые сама же и пилотировала, поэтому, стоило оказаться в воздухе, как накрыла вполне ожидаемая волна эйфории, которую сложно было держать в себе. Щеки раскраснелись, дурацкая довольная улыбка во все 32 зуба так и норовила отпечататься на лице. Крайне сложно было удержаться от радостного “у-и-и-и!” и не заложить при этом крутой вираж. Но практика есть практика, это не увеселительная прогулка, а проверка успешности применения теоретических знаний в действительности. Здесь нет места самодеятельности, потому Сэра продолжила смотреть на мониторы на панели управления и сильнее сжала штурвал, прогоняя сумасбродные мысли.

Взлетели. Было бы крайне неловко запороться уже на этом этапе, однако из рассказов сокурсников Сэра знала, что и такие казусы нередки.

Спокойствие — нечто такое, о чем Сэра забыла несколько лет назад, когда поступила в академию. Она постоянно была напряжена, привыкла дать отпор в любую секунду и укусить побольнее. Нет, эта девочка просто не знала ни о каких “расслабленно”, “плавнее”, “нежнее”, наконец. Она создана из углов и колючек, она всегда внутренне напряжена, и выражалось это в позвоночнике, натянутом как струна; в задранном подбородке и прямом взгляде, холодном, как глаза робота, выискивающего цель.

— Есть, — тут же отозвалась она на замечание, ослабила хватку, после чего поспешно добавила, — сэр. Спасибо.

Подобие улыбки всего на секунду отразилось на губах, после чего было стерто усилием воли. Сэра понятия не умела, уместно ли будет сбавить официальность, вспомнив, что перед ней давний знакомый. А в любой непонятной ситуации она полагалась на правила. И именно они диктовали соблюдать субординацию.

— Покидаем атмосферу планеты, сэр. Прямо по курсу частная яхта, — которой, по идее, в отведенном коридоре быть не должно. Но теория и практика нередко ощутимо разнились, а управлять гражданскими судами в действительности мог кто угодно, начиная от нанятого пилота с огромным стажем и заканчивая нетрезвым сынком богатого вельможи. — Начинаю маневр уклонения в пределах курса.

Вляпаться в другой корабль в первый же день никак не входило в планы Сэры. Расслабишься тут, как же, когда воображение уже явило картины, что произойдет в случае неудачи. Испорченное имущество, разбирательство, признание самым бесполезным пилотом из всех когда-либо выпущенных, затем крах карьеры и вишенкой на торте неоправданные ожидания отца. Последнего, пожалуй, Сэра опасалась больше всего.