Маур Йон | Maur Yon
учёный

 
Lance Henriksen

54 года | патологоанатом | Марс

О ПЕРСОНАЖЕ

   Маур Йон родился на Марсе в Тарсис-Сити. Будучи единственным ребёнком в семье горного инженера и учительницы, финансовых трудностей никогда не испытывал. Зато у него имелись трудности в общении. Ничего критичного, но как-то так получалось, что ни в одной компании его не принимали за своего. Знакомых было много, но о Мауре они вспоминали только когда ссорились между собой. Он всех мирил. И снова становился не нужен.
   Маур сам не заметил, когда перестал интересоваться окружающими и придавать значение социально значимым действиям. Но уже будучи студентом понял, что нервирует людей. Его не понимали, а всё непонятное пугает. Но самое главное, до него дошло, почему это происходит. Просто он мыслит иначе, чем другие.

   Умнее или лучше всех вокруг Йон при этом себя не считал, а людям искренне сочувствовал и даже предпочёл профессию, которая позволяла бы им помогать. Он решил стать врачом. Специализацию, правда, выбрал случайно. Узнал, где на место наименьший конкурс, и поступил на бюджетной основе, порадовав родителей тем, что им не придётся платить за обучение.
   После учёбы оплату предстояло отработать. Но это Маура устраивало, как и выбранная специальность. Медицинская микробиология не подразумевает личного приёма пациентов, это работа в лаборатории. То есть, именно то, что ему подходит.

   Он был в этом убеждён и учился с удовольствием. До одного случая. На третьем курсе они проходили практику по вирусологии в детской городской больнице. И в числе утренних проб крови попалась одна очень странная. На бирке не было имени пациента, только номер. К тому же крови было очень мало.
   Маур как обычно отделил плазму, поставил в анализатор, но манипулятор прибора не дотягивался до пробы и, естественно, он не выдал никаких результатов. Проникнувшись чувством собственной значимости, студент позвонил в отделение, чтобы попросить бравшую кровь сестру сделать повторный отбор. А ещё предстояло разобраться, чей это анализ, потому что на нём забыли подписать имя. Прямо больничные будни, всё как у настоящего врача.
   Но оказалось, что сестра ничего не забыла. Просто у пациента не было имени. Рано утром на свалке нашли недельного малыша с крайней степенью истощения, гангреной и заражением крови. Анализ нужен был для того, чтобы точно определить источник заражения и правильно подобрать антибиотики. Но больше крови у ребёнка взять оказалось просто невозможно.

   Тогда Маур нарушил правила эксплуатации прибора, который стоил как годовой доход его семьи, и таки получил результаты из того, что имелось в наличии. Безымянный малыш, которого он даже никогда не видел, выжил. Пальцы на ноге спасти не удалось, но это мелочи. А Йон тогда понял, что медицина не для него. Врач должен оставаться хладнокровным, иначе и себя угробит, и оборудование, и не поможет никому.
   Учёбу он не бросил, но стал больше внимания уделять смежным областям знания, заранее подыскивая подходящую сферу деятельности. Пробовал податься в пищевую промышленность, посмотрел на выращивание клубники и производство хлеба, ужаснулся и зарёкся с этим связываться. Зато его с распростёртыми объятиями приняла программа терраформирования на должность химика-гидробиолога.

   Тридцать лет Маур Йон занимался тем, что внедрял передовые технологии очистки воды в системах замкнутого цикла. Звучит не слишком впечатляюще, но чистая вода это стратегический ресурс. Так что он подписал даже пресловутый приказ о неразглашении. Хотя вредителей и террористов так ни разу и не видел. Купить у него информацию тоже желающих не появлялось. Так что эти годы прошли довольно рутинно. Но ни в коем случае не зря.
   Все взрослые привычки Маура сформированы этой работой. Он привык в девять утра пить чай, потому что так всегда делали коллеги, собираясь все вместе за одним столом. Он увлёкся аквариумистикой, потому что в гидробиологических лабораториях обязательно должен быть аквариум, из которого берут воду для контрольной пробы на токсичность. А пятница теперь навсегда останется днём заполнения журналов и подведения итогов.

   Маур надеялся, что будет заниматься этим всю свою сознательную жизнь. Но сложилось иначе. Чтобы получать небольшое пенсионное пособие за выслугу лет, достаточно провести на государственной службе четверть века. Видя, что по истечении этого срока он не собирается на заслуженный отдых, коллеги начали нервничать. А после, воспользовавшись его разногласиями с руководством, Маура и вовсе вежливо попросили уйти.
   Начинать всё с начала всегда непросто, особенно если этого не планировал. Выбор был хороший, но Маур понятия не имел, чем бы он хотел заниматься. Больницы не рассматривались вовсе, но однажды, проходя мимо морга, Йон решил зайти и спросить, работает ли там ещё их преподаватель гистологии. А заодно и о свободных местах узнал.
   Преподавателя своего он не нашёл, но выяснилось, что в этом специфическом заведении жуткая текучка и острая нехватка кадров. Ну, ещё бы! Обязанностей хватит на троих, платят мало, да ещё и постоянная возня с ядовитыми веществами. Маур подумал и решил, что это как раз то что нужно, чтобы отвлечься от переживаний о своей прежней жизни.

   И с этим он не прогадал. Хотя поначалу брать его не хотели. Бытует заблуждение, что после сорока начинать с чистого листа уже поздно. Но спустя месяц бастионы заблуждений пали и его приняли на место стажёра. Маур принялся вспоминать то, что он когда-то изучал, но основательно позабыл за три десятилетия. Его ничуть не смущало, что приходиться учиться у тех, кто вдвое моложе. И через пару лет он работал, пил спирт и пах формалином, будто там всегда и был.
   А самое главное, в морге Маур, наконец, нашёл то хладнокровие, которого ему так не хватало в юности, чтобы стать врачом. Умения сходиться с людьми, правда, ему это не приавило. Скорее наоборот. Но сам Йон стал чувствовать себя значительно лучше и увереннее.

   Из своих черновиков и конспектов он стал составлять и записывать видеоуроки для начинающих коллег, студентов и тех, кому просто любопытно, как выглядит жировой гепатоз и как определить время смерти по трупному окоченению.
   А позже, узнав о гибели двоюродной сестры и её мужа, ни минуты не сомневаясь, взял отпуск без сохранения оплаты и собрался ехать за их дочерью. Одиннадцатилетнюю девочку с задержкой в развитии поначалу собирались взять под опеку его родители, но из-за преклонного возраста им в этом отказали. Мауру и возраст, и достаток позволяли стать опекуном.
   Но перевезти выросшую в условиях низкой гравитации девочку сразу на Марс было нельзя. Поэтому Маур разработал целую систему постепенной адаптации, начинающуюся с Цереры. И немедленно полетел туда, пока совершенно не представляя, чем будет там заниматься и с какими трудностями столкнётся.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ СВЕДЕНИЯ

   После начала преподавания Маур Йон стал довольно известной личностью в соответствующих профессиональных кругах. Его короткие уроки и быстрая эмоциональная речь хорошо укладываются в рамки клипового сознания современного человека. До такой степени, что даже конкуренты и завистники успели появиться.
   С юности Маур страдал из-за слишком чувствительного обоняния. Непросто находиться рядом с людьми, если в духах, туалетной воде и ароматизаторах автомобильного салона сначала ощущаешь ноту растворителя. Работа в морге избавила его от этой проблемы, но после отъезда обоняние снова начало восстанавливаться.
   В полной мере осознаёт, что окружающим зачастую некомфортна его прямолинейность. Равно как и ему некомфортно общепринятое вежливое лицемерие. Но предпринимать по этому поводу ничего не собирается. Пробовал уже, ничего не вышло. Целый мир не переделать. Себя переделать можно, но не настолько же, чтобы перестать быть собой. Так что приятным собеседником Маур если и бывает, то недолго.
   Зато, без сомнения, он собеседник интересный. Знает огромное количество нужных и не очень фактов, с удовольствием узнаёт что-то новое и обо всём имеет собственное мнение.
   Не отмечает свой день рождения и не помнит чужих.
   Поддерживает прекрасные отношения с родителями и, вообще, очень привязан к семье. Иначе и быть не может, ведь это единственные люди, принимающие его таким, какой он есть.
   Живёт скромно, но имеет неплохие сбережения. При этом копит не на чёрный день, как некоторые, а скорее просто увлечён процессом приумножения капитала и в целом экономикой как наукой. При этом счёт в банке и вложения для него что-то вроде очередного научного проекта. Собственно, Маур вообще ко всему так относится. И пока этот подход его не подводил.

СВЕДЕНИЯ ОБ ИГРОКЕ

1. Пишу пост-два в неделю. Интереснее всего, конечно, эпичные замесы и многоходовки. Но и в повседневность могу, и в юмор, и в драму, и вообще почти во что угодно.
2. Вряд ли меня кто-то будет искать. ЛС хватает обычно.
3. Оставить как есть или удалить, чтоб глаза не мозолил. Без разницы, на самом деле.

ПРОБНЫЙ ПОСТ

Свернутый текст

Монотонно гудели двигатели, Румаз пытался рассмотреть, что происходит за бортом, но сел неудачно и ничего заслуживающего внимания увидеть не смог. Тогда он принялся изучать присутствующих. Одного из батарианцев то ли укачивало, то ли ещё что, но вид был такой, будто он пытался посмотреть в четырёх противоположных направлениях одновременно. «Он бы ещё улыбнулся во все свои тридцать шесть зубов и просто хоть сейчас в учебник, с подписью “типичный представитель вида”. Все бы боялись, - мечтательно подумал Ир'Тани. – Так и буду его звать! Хотя нет, длинно слишком… номера им присвоить, что ли?» Серый периодически поглядывал на азари. От Афии сегодня уже всем досталось, включая её саму, и Румаз наклонился к человеку и предупредил, потерев царапину на лбу:
- Стимуляторы вызывают изменение восприятия. Осторожнее, следующими могут пострадать твои уши.

Логика Ир'Тани никогда не подводила. Даже казавшиеся сумасшедшими, поступки многократно просчитывались с учётом риска и возможных вариантов развития ситуации, но понятнее окружающим они от этого не становились. Саларианец настолько сжился с таким положением вещей, что перестал объяснять и просто делал необходимое, ведь когда виден результат, вопросы отпадают сами собой. А ещё он перестал лишний раз задавать вопросы сам, предпочитая оценивать факты без налёта чужого мнения. Анто рассказал уже достаточно, чтобы иметь представление о том, где они сейчас находятся. Упоминание Совета тоже многое расставило по местам. События этого дня наконец-то начали обретать смысл. Но Румаз всё же поинтересовался:
- И зачем Совету понадобились маньяки-террористы-убийцы-предатели, ну, мы то есть?